Пробегаюсь глазами по соглашению на поход и цокаю, убирая его к себе в рюкзак.
– Я попросила папу подождать меня, а заодно подвести и тебя, – подруга указывает на тойоту, припаркованную рядом с воротами.
– Спасибо, – киваю я, и мы садимся в машину.
– Привет, Лия. Как дела? – спрашивает мистер Фриш, поворачиваясь к нам на заднее сиденье.
– Добрый вечер, все хорошо, спасибо, – вежливо отвечаю и отворачиваюсь к окну, чтобы избежать дальнейшего общения.
Мы едем в тишине, и только я остаюсь при своих мыслях о том, как бы мне пережить эту ночь без сновидений. Уже неважно день это или ночь. Теперь любого сновидения я опасаюсь. Он может прийти даже сейчас.
– Папочка, – ласково зовёт Рима своего родителя, и я прислушиваюсь к разговору.
– Да, дорогая?
– А можно я переночую у Лии? Её мама уехала, а она одна. Ей будет веселее. Пожалуйста, – тянет подруга. Поворачиваюсь в её сторону, удивлённо распахивая глаза и одновременно благодарственно. Как она поняла, что боюсь?
– Конечно, дорогая, только ложитесь спать вовремя. И никаких долгих посиделок у телевизора, – соглашается мистер Фриш.
Он паркуется во дворе нашего дома, и мы радостно выходим из машины. Рима на прощание чмокает отца, пока я открываю дверь и ожидаю её.
Включив свет в гостиной, мы раздеваемся и решаем поесть неполезную пищу. Подруга рассказывает, что сегодня было и, как проходили скучно занятия, пока я достаю тарелки и все для сэндвичей. Мама запрещает мне так питаться, говорит, что от этого мы портим свою кровь. Но сейчас её нет, как и бабушки, поэтому я довольно собираю вкуснейшую пищу для меня и порцию отдаю подруге. Подхватив бутылочки с водой, мы идём ко мне в спальню. Расположившись на моей кровати, с жадностью поглощаем сэндвичи до последнего кусочка.
– А теперь расскажи мне, Лия, – осторожно произносит Рима. Сжимаю губы от страха, что не поймёт, пока собираю тарелки и спускаю все на пол.
– Да особо нечего…
– Врёшь. Ты в последнее время сама не своя. То вздрагиваешь от упавшего учебника, то сегодня, вообще, кричала, как будто за тобой дьявол гонится. И ты плакала, чего я совсем в тебе не припомню, – перечисляет она.
Глубоко вздыхаю и подхожу к двери, плотно закрывая её. Зачем-то выглядываю в окно, зашторивая окна, и поворачиваюсь к удивлённой моему поведению подруге.
– Я заболела чем-то. У меня отклонение… умственное отклонение. Я слышу голос, мужской и страшный. Он зовёт меня, знает моё имя. Раньше я слышала его только в голове, а с моего дня рождения он обрёл оболочку. Нет, не как призрак, а как будто он рядом со мной и говорит. Когда оборачиваюсь – ничего. И сны… я боюсь спать. Они странные, все тёмные и опасные. Я в них точно знаю, что меня ждёт смерть. Эту ночь не спала, заснула на уроке… и… боже, так боюсь, – всхлипываю, садясь на постель. Снова переживая этот ужас, который творится со мной, не обращаю внимания на то, что подруга ничего мне не отвечает. Просто сидит и смотрит на меня во все глаза.
– Не знаю, что со мной происходит. Но с каждым днём это становится опаснее, чем раньше. Мама не поймёт… она… я рассказала ей, только упомянула тебя. Прости меня. Она сказала, что мы смотрим слишком много фильмов, посоветовала пойти на службу. Я так и сделаю, пастор должен избавить меня от этого. Но… – поворачиваюсь к Риме, стирая с лица слезы, – но чувствую, не поможет.
– О, Господи, я… я не знаю… но ты не больна. Лия, милая, не больна. Может быть, это гормоны? Просто ты у нас отличаешься от всех, и возможно, твоё взросление проходит иначе, чем у нас? – предполагает она, и я улыбаюсь, что не убежала, а тут. Рядом со мной.
Пожимаю плечами от такого варианта моей беды.
– А голос, у него есть обладатель? Его ты видишь? – спрашивает она.
– Нет. Никого не вижу, только голос.
– Мужской? – уточняет она.
– Да, наверное, мужской. Но и он странный, не такой, как у нас. И говорит он на латыни, всегда на латыни. Он ждёт меня, зовёт меня к себе. Хриплый, сухой, словно где-то далеко он и в то же время очень близко. Во мне он. Я, возможно, страдаю раздвоением личности или чем-то похуже этого. Я…
– Тише, успокойся, мы найдём что-нибудь в интернете, и я никому ничего не скажу, – подруга обнимает меня, предоставляя своё плечо, чтобы я выплакала все свои слезы и страхи сейчас. И я делаю это, потому что необходимо. Делиться своими опасениями всегда приносит облегчение. Уже просто всхлипываю, она гладит меня по волосам и спине.