— Вперёд, вперёд! — кричит мальчик, и я мчу как можно скорее.
Я подпрыгиваю, пытаясь дотянуться до верхушки бетонной плиты, но мне не достать.
— Нужно уметь убегать? — усмехаюсь я.
Мальчик беспокойно смотрит на меня.
— Дурак, — говорит он. — Нужно уметь приближаться.
В кармане моих брюк звенят монеты и ключи. Ключи — от дома, монеты — на обед в столовой. Я придерживаю их рукой, но так бежать неудобно. Тогда я вытаскиваю их из кармана и бросаю в стену. Она тут же исчезает. Мальчик останавливается, переводит дыхание и как-то завистливо смотрит на меня.
Вокруг нас — необитаемая пустота. Мне кажется, что теперь я могу всё. Бежать со скоростью света. Уходить и возвращаться. Сколько угодно.
— Мы должны найти тех, кто приходил ночью? — спрашиваю я.
— Это был я, — говорит мальчик. — Куда ты хочешь пойти?
— А куда можно?
— Всюду.
Я присаживаюсь на корточки, беру небольшую ветку и вывожу на земле непонятные мне знаки.
Мальчик молчит и смотрит, как я рисую.
— Значит, мы можем проходить сквозь закрытые двери? — говорю я.
— Конечно.
Я поднимаюсь, мальчик превращается в звезду и садится мне на выгоревшее плечо.
Но мы не идём назад.
Мы снова бежим вперёд, вокруг планеты, чтобы вернуться с другой стороны.
Тяжёлый урок
Димка ненавидел сочинения. И Славка ненавидел. И Лена с первой парты их тоже терпеть не могла. И Лена со второй парты сочинения на дух не переносила. Весь класс был против сочинения, и только одна жалкая училка — за.
Двадцать пять против одной.
— Извините, я опоздал…
Двадцать шесть против одной.
Учительница выводила на доске тему, а все двадцать шесть умножить на два глаз прожигали её со спины.
«Как я…» — написала учительница, и хвост от буквы я пополз вниз, и сама учительница медленно съехала на пол.
— Круто, — сказал Димка. — В этот раз она до буквы «Я» добралась.
Учительница была стойкая. В первый раз класс её выключили ещё на слове «сочинение». Через месяц она добралась до доски. Потом выводила по полбуквы. Все боялись, что скоро она совсем натренируется и напишет тему запросто, одной левой. И жги её — не жги, всё будет без толку.
А пока что — выключили на сорок минут, и радуйтесь себе.
Кто-то запел, а кто-то влез на парту.
Но раздался непонятный шорох, и учительница сначала села, а потом медленно поднялась, опираясь о стену.
Она сглотнула и сказала замогильным голосом:
— Помогаю по дому.
— Чего? — переспросил класс.
Учительница кивнула, с трудом повернулась к доске и стала дописывать: «помогаю по дому».
— Псих-атака! Псих-атака! — кричали наперебой ученики.
Для псих-атаки надо было троим ученикам выползти к доске, ещё троим присесть, остальным стоять.
Трое мальчишек плюхнулись на пол и поползли.
Двадцать шесть против одной.
Вторая четверть.
Первый урок.
Век, год, день недели.
— Аааа!!! — вдруг закричал с пола Женька. — Я сдвинуться не могу! Я не могу… — он замолчал и только жалко дёргался.
Когда перед ним возник листочек и ручка, он попытался отключить своё сознание, но кто-то поставил блокировку.
— Помогаю по дому! — величественно крикнула учительница. — Как я помогаю по дому!
Двадцать шесть рук помимо воли записали тему сочинения в тетради.
В двадцати шести головах включился мыслительный процесс. Он оказался таким неожиданным для заряженной атмосферы класса, что задрожали стёкла.
Двадцать шесть…
— Извините, я опоздал, меня мама заставила по дому помогать…
Двадцать шесть учеников опомнились и посмотрели вперёд, на учительницу.
Двадцать семь умножить на два глаз прожигали её сознание вплоть до позавчерашней памяти.
Учительница стала стирать тему с доски, а потом аккуратно села на пол и отключилась.
На всякий случай класс поставил вокруг неё несколько дополнительных барьеров.
Класс ненавидел сочинения.
Класс обожал диктанты.
Неужели это так сложно понять?!
Всё готово. Диктуй, Димка!
Вагон
Поезд метро остановился так резко, что не все устояли на ногах. Было темно, по краям туннеля тянулись железобетонные стены. В вагоне стало необычайно тихо. У кого-то заиграла и тут же затихла музыка на мобильном. Сначала все молчали, а потом заговорили, но так, чтобы не пугать образовавшуюся тишину — почти шёпотом. Через пять минут все заоглядывались, через десять кто-то предложил попробовать открыть двери, но вагон дернулся и снова остановился. Люди замолчали.