Инстинкт Бабы-Яги

- Вот и хорошо, - расцвела Элеонора, - а теперь бери ноги в руки и топай поскорей.

Я отнес Брюсова к себе и пошел к машине. В отличие от Николетты, Элеонора тонко чувствует настроение другого человека. Брюсова она явно приобрела в качестве презента к моему предстоящему дню рождения, но сейчас, «сломав» секретаря, решила подсластить горькую пилюлю.

* * *

Варя Арсеньева жила в блочной пятиэтажке, причем на первом этаже. Войдя в маленький, узкий и темный коридор, я стукнулся головой о свисающий с потолка шар из пластмассы. С моим ростом нелегко находиться в таких квартирках. И дело даже не в том, что, вытянувшись почти до двух метров, я начинаю задевать макушкой электроприборы. В хрущевках мне очень душно и начинает бить кашель.

Варя выглядела не лучшим образом. Ростом и фигурой она походила на Алену: такая же невысокая, худенькая, но на этом сходство заканчивалось. Шергина была красавицей, а Арсеньева напоминала мышь, которая по недоразумению попала в стиральную машину, прокрутилась пару циклов в барабане и вот теперь вылезла и сидит на полу, плохо понимая, что с ней стряслось.

На голове у Вари топорщились редкие блекло-серые прядки, постриженные короче некуда. Маленькое личико с мелкими чертами не задерживало на себе взгляда. Впрочем, может, если она, собираясь на выход, воспользуется косметикой, то станет выглядеть намного лучше, на моей памяти несколько раз при помощи туши, губной помады и румян совершалось превращение гадкого утенка в лебедя. Но сейчас Варя стояла передо мной в натуральном виде, с красным носом и сильно припухшими от слез веками.

- Входите, - прошептала она, - ничего, если на кухне посидим?

- Очень люблю это место, - улыбнулся я. Неожиданно Варя тоже улыбнулась и сказала банальность:

- Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Я не стал спорить, хотя знаю другую, более короткую дорогу.

Усадив меня за маленький столик, такой крохотный, что я ощутил себя Гулливером в стране лилипутов. Варя засуетилась, готовя чай. К слову сказать, заварила она его хорошо, и я с наслаждением отхлебнул темно-коричневый напиток.

- Что случилось с Аленой? - начал я беседу. Варя схватила посудное полотенце и прижала к глазам.

- Не знаю, - наконец ответила она.

- Но вы сказали, что…

- Мне позвонили утром, около одиннадцати. Я только-только приехала из командировки, вот чемодан еще не разобрала. - Я проследил глазами за ее рукой и увидел саквояж, на ручке которого болталась бирка «Аэрофлот». - Из больницы, из городка Луковск, - продолжала хозяйка, комкая полотенце, - звонила дежурный врач, а может, медсестра и сообщила, что Алена умерла, а Илья в тяжелом состоянии.

- Луковск? - удивился я. - Где такой находится?

- В Московской области, - пояснила, шмыгнув носом, Варя, - в принципе не очень далеко, минут пятнадцать от МКАД.

- Но зачем ее туда понесло? - продолжал изумляться я. - Вчера Алена, правда, не сказала, куда поедет.

Варя снова схватилась за посудное полотенце.

- Господи! Я неделю назад отправилась в командировку. Вчера мне вечером, поздно, позвонила Алена и заявила, что переезжает на дачу, сказав: «Не волнуйся, если по телефону не отвечу, сама знаешь, какая у нас зона. Там, возле Луковска, мобильники отвратительно работают, не знаю, в чем дело». Ну почему меня не было? Господи, что же теперь делать?

И она снова залилась слезами.

- Вы не знаете никаких подробностей катастрофы?

- Нет, - пробормотала Варя, - вот собиралась сейчас ехать в Луковск. У Алены же нет никаких родственников, кроме одной провинциалки, мне придется заниматься похоронами. Сейчас такси вызову. А вы, собственно говоря, кем Алене приходитесь? - неожиданно закончила она. - Что-то мы не встречались раньше.

- Я на машине, давайте вас отвезу в Луковск, по дороге и поговорим.

- Да, конечно, - закивала Варя и побежала в комнату. Примерно через полчаса мы вырулили со двора. Госпожа Арсеньева побила все рекорды, собралась меньше чем за десять минут. Впрочем, она не стала краситься, просто тщательно умыла заплаканное лицо и надела довольно симпатичный брючный костюм из темно-зеленого твида. Шубка, накинутая сверху, оказалась новой, Варя производила впечатление преуспевающей особы. Если бы она сменила прическу, отпустив вместо экстремального ежика волосы подлиннее, и воспользовалась косметикой, то, очевидно, могла бы сойти за хорошенькую.

- Вы давно знакомы с Аленой? - спросил я, когда «Жигули» прочно включились в пробку на Брестской улице.

- Учились в институте, в одной группе, - пояснила Варя, - Алена была мне не подругой…

- Да? - поразился я. - Кем же?

- Сестрой, - грустно ответила Варя, - ближе человека в этом мире для меня не существует.

- Вы знали, что ее хотят убить? Варя кивнула:

- Честно говоря, до недавнего времени я считала все происходящее дурацким совпадением. Впрочем, насчет кастрюли с кислотой и тормозов еще можно поразмышлять, а бабка, которая швыряет тяжести на головы посетителей супермаркета, существует на самом деле. Я сама боюсь туда ходить.

- Вы тоже пользовались этим магазином?

Варя кивнула:

- Мы ведь с Аленой в одном доме живем, только на разных этажах.

- Правда? И познакомились лишь в студенческие годы? В детстве не общались?

- Я с родителями до восемнадцати лет провела в Германии, - пояснила Варя, - мой отец военный, служил там в Группе советских войск. А когда вернулся на Родину, получил эту квартиру, правда, сразу умер, а мама раньше скончалась.

- Ясно, - пробормотал я, помолчал пару секунд и не утерпел:

- Я вчера так понял, что отец Алены был крупным художником.

- Да, Шергин, помните, когда-то в каждом учреждении висела картина «Москва, Первомай», такое большое полотно, изображающее демонстрацию. На переднем плане мужчина в серой куртке и кепке держит на плечах хорошенькую пухлощекую девчушку с косичками.

- Что-то припоминаю. У ребенка в одной руке синий шар, а в другой красный флажок.

- Точно. Это Шергин нарисовал, а девочка - Алена в детстве, но такой я ее не знала.

- Странно, однако… Известный художник, а жил в вашем доме. Вы меня извините, конечно, но здание не выглядит элитным.

Варя покачала головой:

- Все не так просто. У Шергина двухкомнатная квартира на последнем этаже. Ему в свое время предложили сменить жилплощадь, но Борис Алексеевич отказался, очень не хотел затевать переезд, лень было, у него огромная библиотека, сотни книг. Вот он и придумал, попросил, чтобы ему разрешили использовать чердачное помещение под мастерскую. Если попадете к Алене в квартиру, просто ахнете, насколько все здорово сделано. Внизу перенесли стены, и получилась огромная кухня-гостиная, просторная прихожая и здоровенная ванная. А из чердака Борис Алексеевич сделал жилое помещение, да таких шикарных апартаментов ни у кого нет!

- Что вы думаете про историю с газом?

Варя нахмурилась:

- Ничего хорошего. Хотите знать мое мнение?

- Конечно, говорите.

- Автор этой затеи Марина Райкова. Уж не знаю, как насчет автомобиля, кастрюли и пакета молока, но газ точно она включила!

- Райкова до такой степени ненавидит Алену?

Варя уставилась в окно, помолчала и ответила:

- Она ее видеть не может. Стойте, мы приехали.

Луковск больше походил на отдаленный район Москвы, чем на самостоятельную административную единицу. Перед глазами расстилался квартал совершенно одинаковых блочных башен.

- Больница здесь, - Варя ткнула пальцем в желтое пятиэтажное здание.

Не успел я спросить, откуда она знает о местонахождении лечебницы, как моя спутница выскочила из машины и побежала ко входу. Я слегка задержался, потому что сначала парковался, а потом запирал «Жигули».

Глава 4