Эйдинов поочередно посмотрел на подчиненных и стал загибать пальцы.
- Теперь логично предположить, что Макеев перед смертью сообщил убийце, с кем именно он поделился своими подозрениями. А отсюда следует, что наш отдел под "колпаком" мощной организации. И еще раз о Макееве и нашей нерасторопности. Мы не только не дали ему охрану, мы даже не посоветовал и ему быть осторожным.
- Шеф, припомните слова капитана, он сказал, что вне подозрений у разведчиков. А предупредить его должен был "лубяной" офицер, который принимал от него заявление. Мы приняли дело и Макеева такими, какими они были - ни больше ни меньше, - отмазался Петров и за себя, и за весь отдел.
- Ну да, с одним дополнением: раньше Макеев был жив. А сегодня второе дополнение: Марк. И тоже мертвый.
- Смерть Марковцева могла быть случайной, этого нельзя сбрасывать со счетов.
- Один шанс из тысячи, - отмахнулся Эйдинов, поглядывая на часы. Прохоренко сейчас на месте, хочешь не хочешь, придется докладывать. Документы о переводе Марковцева в другую колонию готовы? - спросил он.
- Завтра должен получить, - отозвался Петров.
- Сожги их. - Полковник недовольно покосился на прыснувшего в кулак майора и взялся за телефонную трубку. - Алло? Эйдинов. Поднимите рапорт Скворцовой за... - он вопрошающе приподнял подбородок.
- За тринадцатое ноября, - подсказала Катя.
- Это срочно, - добавил Эйдинов и положил трубку.
По привычке полковник перевернул несколько страниц перекидного календаря, словно возвращался в тот понедельник, когда Скворцова принесла ему рапорт. Календарь был оснащен астрологическими прогнозами. Наверху страницы значилось: "Луна в Скорпионе. Символ - рог изобилия. День накопления и усвоения информации".
Эйдинов крякнул и глянул на Скворцову.
- Екатерина Андреевна, ты высокая девица, да еще стоишь. Сядь, сядь. Сейчас принесут твой рапорт, хочу еще раз взглянуть на него. Ты не обижайся, но меня нервирует твой голос. Не всегда, а конкретно сегодня, дополнил полковник.
Скворцова села и стала покручивать перстень на пальце, демонстративно отвернувшись от начальника. "Не обращай внимания", - шепнул ей Петров.
Нацепив очки, которые без труда удерживались на его полных щеках, Эйдинов углубился в чтение, понимая, что тратит попусту время: ничего он не найдет в рапорте, написанном уверенным мелким почерком. Он думал, пробегая глазами строчку за строчкой, какие последствия ждут отдел и что можно предпринять, чтобы ослабить удар, который нанесла чья-то сильная рука.
- Поясни, - не отрываясь от бумаги, потребовал начальник, - что означают слова Марка: "Уходить лучше на день раньше, чем на десять лет позже?"
Девушка пожала плечами.
- Думаю, его слова относятся к нашему предложению, - ответил за подчиненную Петров.
- Н-да?.. Не совсем убедительно. Марковцев - товар штучный и меченый. В каждом его слове я готов искать подтекст... Толя, а вот ты как раз не рассиживайся, - полковник поднял глаза на майора. - Езжай на пожарище, опроси своих бывших коллег: что, как и почему. Дело поганое. Меня не покидает ощущение, что кто-то издевается над нами. В колонии сорок три дробь пять, пока мы ею не заинтересовались, все шло гладко. Но стоило нам тронуть это дерьмо, как случились два кряду чрезвычайных происшествия.
Эйдинов снял очки, отложил многостраничный рапорт и встал.
- Ладно, пора к шефу "на ковер". Катя, ты пользуешься косметикой?
- Я могу не отвечать на этот вопрос?
- Да не отвечай! Только принеси мне увлажняющий крем, - извинился за резкий тон с подчиненной полковник Эйдинов.
11
Климов, колония УР 43/5, 16 ноября, четверг
Сергей выбрался из своего вонючего убежища в четвертом часу утра, когда на календаре был четверг. Он замерз, отчаянно замерз. Зато был в курсе всех дел, что творились на зоне. Заключенные, мявшие у него над головой бумагу, говорили о его смерти.
Во время лежбища в яме о сне говорить не приходилось. Марковцев, правда, ненадолго, недовольно часто впадал в дрему. На воле он храпел, но сейчас его организм контролировал даже дыхание. К тому же и сам он кое-что предпринял - прикусывал спичечный коробок, чтобы дышать не только через нос, но подвергал себя при этом простуде, которая неумолимо подкрадывалась к терявшему силы организму.
Обычно после плановых обысков не положенные в местах заключения вещи собирались в мешки и по негласно установленным правилам передавались обиженным. В этот раз все было по-другому, поскольку обыску предшествовал побег заключенного. Все вещи, включая теплую одежду, пачки чая, продукты питания и прочее, были порезаны, приведены в негодность и свалены в контейнеры. Первые несколько часов шныри, озираясь, рылись в сору и забрали все самое ценное. Теперь можно было не опасаться, что кто-то сунется к мусорным бакам.
Сергей проводил глазами овчарок, промчавшихся по предзоннику, и немеющими от холода руками закрыл тяжелый щит выгребной ямы. Теперь - к площадке с мусором. Среди пяти контейнеров он выбрал второй справа, вторым его и загрузят.
До самого дна Сергей не полез. Он зарылся в мусоре и потихоньку начал отогреваться. Вначале он ощутил легкое прикосновение тепла, затем бурное, когда ноги в этой перине из мусора стало пощипывать, щеки зажгло огнем, а в груди, увы, раздались первые хрипы.
"Вовремя я простыл". Сергей кутался в мусор и молил бога только об одном: не провалиться бы в сон, болезненный сон, который проглотит все звуки наступающего утра. Не дай бог он вовремя не очнется, тогда не сможет сгруппироваться и бесформенным кулем или того хуже - со стоном или криком упадет в черноту мусорной машины.
До свободы оставалось несколько часов. Не суток или дней, а часов.
***
Когда тело согрелось и мышцы приобрели относительную упругость, Марковцев втиснул ноги в мешок. Другой такой же, наполовину опорожненный, надел себе на голову и принял окончательную позу. Судя по всему, через час с небольшим начнется построение, и после проверки строго по расписанию на бетонированную площадку перед отхожим местом въедет "КамАЗ". Охрана минимальная, обычно это прапорщик и солдат внутренних войск. Если и будет досмотр, то чисто визуальный, поскольку вэвэшники уже получат команду, что вся колония на месте.