Диаваль молча продолжал стоять рядом, ничего не говоря. Он не знал, какие слова нужно сказать на это. В его голове пролетали тысячи вариантов, но ни один не удовлетворял его пытливый сейчас ум. Малефисента не в силах больше сдерживать груз, который без ее ведома лежал на ее плечах, разрыдалась, дрожа. В какой-то степени она была рада, что он ничего не говорит, но ей также было обидно, что она открыла свою душу и не получила никакой реакции в ответ. Диаваль не мог больше подбирать слова в своей, как выяснилось, никчемной в подобные моменты голове. Он просто, без лишних слов подошел к Малефисенте и мягко приобнял рыдающую девушку за плечи. А Малефисенте большего и не надо, она крепче прижалась к парню, позволив побыть себе слабой последний разок перед исполнением их плана.
В округе уже давно стояла ночь. Свидетелем этой слабости Малефисенты, помимо Диаваля, была старая подружка луна да верный товарищ ветер. Изредка пролетавшим мимо птицам и пробегавшим зверям были не интересны страдания людей. Филин привычно ухал ветру свои истории, цикады весело делились друг с другом последними новостями. Ветер успокаивающе пробегал по коже, вызывая мурашки, а луна своим мягким свечением придавала моменту щепотку волшебства.
Малефисента, кажется, смогла наконец отпустить свои грустные воспоминания, но она по-прежнему считала, что легче ей стало не от того, что она рассказала все Диавалю, а из-за того, что у нее произошел нервный срыв. Диаваль продолжал неподвижно стоять, сжимая в теплых объятьях Малефисенту.
— Пойдем, — шепотом произнес он и потянул ее к выходу.
— Куда? — едва слышно спросила она.
— Гулять по городу.
— Но сейчас же ночь. Все закрыто.
— Тем интереснее, — растянул губы в попытке улыбнуться Диаваль и протянул ей руку.
Она не совсем понимала, чего он хочет, но уверенно вложила свою руку в его. Он потянул ее к выходу из руин и вывел из леса. Диаваль привел ее к какому-то заброшенному району со старыми, почти развалившимися зданиями и узкими улочками между ними. Вероятно, тут был спальный квартал до того, как все пришло в такое запустение. Навряд ли здесь сейчас кто-то живет.
— Что мы здесь делаем? — не удержалась от вопроса Малефисента.
— Я здесь живу, — серьезно ответил Диаваль.
— Ха-ха… — проговорила девушка, скептически выгнув бровь, — Брось прикалываться. Это несмешно.
— Почему ты мне не веришь?
— Потому что ты не похож на бедняка, живущего в картонной коробке. Такие не учатся в престижных школах. Хотя бы поэтому. Ну, и еще мы проходили мимо таблички, что это надлежит сносу.
— Да. Это собираются сносить следующим летом. Поэтому нужно успеть побывать тут, пока здесь не устроили пустырь.
Он направился к многоэтажной постройке, с которой бы Малефисента предпочла бы начать снос и не летом, а прямо сейчас: это здание было в таком состоянии, что казалось, оно упадет прямо сейчас от легкого дуновения ветра. Диаваль подошел к пожарной лестнице, состояние которой мало чем отличалось от здания, и ловко забрался на несколько ступенек, ожидая Малефисенту.
— А нельзя через подъезд? — она мотнула головой в сторону открытой двери.
— Там небезопасно. Да и так интереснее, — усмехнулся Диаваль.
— Ааа, пожарная лестница, конечно же, безопаснее… — протянула Малефисента, но быстро забралась на лестницу.
Поднявшись где-то на этаж четвертый-пятый (никто из них не считал), Диаваль повел ее через балконы, соединенные жалкими досками, на первый взгляд полностью прогнившими. Он, аккуратно ступая, перебрался на соседний балкон, откуда подбадривающе посмотрел на нее. Девушка смотрела на это с явным протестом во взгляде.
— Ты смерти моей хочешь? — задали риторический вопрос Малефисента, ставя ногу на непрочную доску. — Хорошо, я не буду тебе больше жаловаться на свою судьбу. Но ты сам спросил.
— Перестань, — оборвал ее Диаваль и встал на другой конец доски, протягивая ей руку, — Давай, я поддержу тебя. Если что падать вдвоем веселее.
— Прекрати шутить, у тебя не получается, — проворчала Малефисента и быстрыми большими шагами перебежала на другой балкон.
Диаваль спустился с доски. Не успела Малефисента перенести полностью вес с доски на балкон, как гнилая доска развалилась и полетела вниз. Диаваль от испуга дернул Малефисенту на себя, прижимая. Его сердце бешено колотилось. Перед глазами стояла падающая доска.
— И как мы спустимся?
— Тут есть еще доски.
Через балкон они попали в изветшалую квартирку с отклеивающимися обоями от влажности и сырости. Оттуда Диаваль вывел ее через подъездную площадку на лестницу, ведущую на чердак. Из чердака они попали на крышу. Там было «самое лучшее место этого района», по словам Диаваля. Верить ему или нет, Малефисента не знала.
— Мы рисковали жизнями, чтобы просто попасть на крышу?
— Это не просто крыша. Вместо этого здания планируют возвести театр лет через пятнадцать.
— Ааа, это, безусловно, меняет дело.
— Тут открывается шикарный вид на небо. Мне казалось, тебе нравится смотреть на звезды. Но мы можем просто прогуляться. Уверен, тебе еще не предлагали прогулку по крышам зданий, которые снесут через полгода.
Он протянул ей руку, но она отказалась подавать свою. Диаваль пожал плечами и повел ее вперед. Между крышами были странные соединения, где-то доски (прочные, не как то гнилье), где-то какие-то балки и железяки. Они по ним переходили с крыши на крышу. Диаваль постоянно на что-то указывал, сообщая, что планируют построить здесь после сноса. Вон там будет детский центр, вот тут появится новая школа, а вместо того здания вырастет многоэтажное здание для офисов. Малефисента с не присущим ей любопытством оглядывалась по сторонам, неотрывно следя за рассказом Диаваля. Когда они проходили по крышам, где планируют возвести парк, Малефисента подняла голову, взглянув на небо. Луна была настолько большой и бледной, что могла бы сравниться сейчас с солнцем. Она была так близко, что казалось, до нее можно дотянуться, всего лишь подняв руку. Но небо над ее руинами нравилось ей гораздо больше, чем любое другое. Оно было роднее и приятнее.
Такая прогулка, несмотря на то, что нравилась обоим, не могла продолжаться вечно, и Диавалю пришлось вывести их из этого забытого района. Но их ночные хождения на этом не завершились. Он повел ее гулять по ночному Йорку. Где-то он, словно волшебник, изловчился раздобыть пирожные с заварным кремом и букет каких-то цветов.
— Достались в придачу за пирожные, — прокомментировал он букет, который тут же торжественно вручил Малефисенте.
Йорк спал, но и в нем встречались редкие ночные бродяги, которым также не спалось, как и им. Кто-то спешил на работу в свою ночную смену. Но эти редкие прохожие встречались довольно редко: их прогулке они не мешали.
Когда они обошли центр, было принято решение вернуться в их руины. Там Малефисента с Диавалем поднялись на второй этаж, прихватив с собой чай в термосе и легкий перекус. Они с наслаждением пили еще не остывший напиток и смотрели на небо, засыпанное звездами.
— Какую легенду я услышу сегодня? О каком созвездии?
— Эй, я не нанимался в Шехерезады… — Диаваль хотел был сделать вид, что он возмущен, но быстро бросил эту затею, — Как насчет отвлечься от неба и выбрать какой-нибудь миф? Например, легенда о прекрасной Афродите?
— Это та, что из морской пены появилась? Богиня любви и прочей романтической фигни… Давай что-нибудь другое?
— Избаловал я тебя, — проворчал Диаваль, — Тогда я расскажу тебе легенду про Пигмалиона.
— Но ведь там ему поможет Афродита…
— Не хочешь про Пигмалиона, будет про Нарцисса, — быстро переключается Диаваль.
— Там тоже эта богиня.
— Разве? Я не помню там такого, — Диаваль сделал вид, что он совсем не понял о чем идет речь.
— Ты просто не хочешь рассказывать про других богов, верно?
— Верно. Я так понимаю, ты согласна и на Пигмалиона. Один кипрский художник, которого звали Пигмалион…