Раздался громкий и противный звонок. Это в школе Святого Давида закончился последний урок. Они замедлились в надежде, что давидовцы не заметят двух людей в форме школы Святого Джона. Хотя волноваться им не стоило, большинству было глубоко плевать в конце учебного дня, что где-то рядом проходит кто-то из противостоящей им школы.
— Эй, а там не Стефан? — спросил Коналл, когда они проходили в близости от ворот на территорию учебного заведения.
Она остановилась, с удивлением глядя на выходящего из престижной школы Святого Давида Стефана. Он галантно придержал дверь для какой-то девушки, которая мило улыбнулась ему в ответ, и, взяв его под руку, направилась к воротам. Малефисента замерла. Она была шокирована и обескуражена открывшейся картиной. Стефан вместе с, стоит это признать, красивой незнакомкой вышел с территории школы и, улыбнувшись, поцеловал незнакомку в щеку.
— Лейла, сегодня, в такой важный для нас день, — начал он, Малефисента с Коналлом стояли достаточно близко, чтобы слышать их разговор, — я хотел бы подарить тебе этот скромный подарок.
Он полез рукой в карман, извлекая оттуда коробочку, в которой часто дарят обручальные кольца. Сердце Малефисенты резко ушло в пятки, а кожа была бледна сильнее обычного. Ей слегка полегчало, когда она поняла, что они не могут поженится, поскольку они еще дети, хотя по большей мере ситуации это не изменило. Она, все еще слишком шокированная и обескураженная, с широко раскрытыми от ужаса глазами наблюдала за тем, как Стефан открыл коробочку, а Лейла удивленно и радостно вздохнула. Там действительно было кольцо, которое когда-то давно, казалось, будто это было в прошлом столетии, Стефан обязался подарить его на их свадьбу. Это больно резануло по самолюбию Малефисенты, но она продолжала неподвижно стоять, молчаливо наблюдая за сценой поцелуя, переполненного нежности и любви.
Пришла в себя она лишь тогда, когда пара скрылась с ее глаз, и первым, что она увидела, были боль и сожаление в глазах Коналла, при этом его лицо в целом оставалось спокойным. Он всё ещё тихо стоял рядом, молча поддерживая ее. Малефисента не стала продолжать стоять каменным изваянием и возобновила их путь домой, который проходил в нейтральной тишине.
Она могла лишь догадываться, видел ли ее Стефан также хорошо, как его видела она, однако ее голова была оглушительно пуста. Девушка еще не могла как-то проанализировать случившееся. Путь до дома не отложился четко в ее памяти, ей было достаточно самого факта, что она дома, под защитой родных стен. Но как только Малефисента зашла в свою комнату, ей стало невыносимо больно от того количества ассоциаций и воспоминаний, связанных с ее домом и Стефаном.
Вот на этом диване они проводили в обнимку далеко не один вечер, на вон той статуэткой в форме элегантной леди Стефан постоянно подшучивал, а мягкими подушками они устраивали шуточный бой в минувшем мае, а еще она очень любила наряжаться, слушая восторженное мнение парня. Так одежда не больно волновала ее, но девушке нравилось выслушивать слова Стефана, переполненные восхищением.
Куда бы она не взглянула, все напоминало о ее счастливой жизни, которую она потеряла. Не в силах вытерпеть такого давления от собственных памяти и сознания, Малефисента, накинув легкий плащ, выбегает из опустевшего с очередным отъездом родителей дома. Она идет в сторону парка, но воспоминания вновь не дают ей спокойно пережить потрясения этого дня, поэтому она, смахнув рвущиеся наружу горькие слезы, быстрым шагом направляется в надежде обрести там спокойствие в сторону Тихого Леса, в который люди старались не ходить из-за диких животных.
В Тихом Лесу она, присев и облокотившись спиной о дерево, уже не смахивает слезы, а позволяет им спокойно пробегать по ее скулам. Там, возле старого древа, к Малефисенте приходит понимание всей ситуации. Вовремя девушка вспоминает вечер мая, время отборочных тестов для элитных школ, и то, как она помогала Стефану с нетипично сложной проверочной. Малефисента обхватывает руками ноги, а голову кладет на колени. Ткань штанов быстро намокает.
Значит ли это, что он все время использовал ее, раз он так легко пошел на предательство? Неужели тот, настоящий, поцелуй, полный любви, был лишь профессиональной игрой? Неужели все их совместные вечера и прогулки были только для того, чтобы после вот так воспользоваться ей? Неужели это все было лишь иллюзией, украшенной верой и наивностью Малефисенты?
Ожерелье, подаренное Стефаном на ее день рождение, обожгло шею. Она нервно содрала его с себя и откинула его в сторону, будто обжегшись. С ненавистью Малефисента посмотрела в том направлении, в котором улетело украшение. Где-то вдалеке она уловила карканье воронов.
Возможно, если бы Стефан просто пропал без вести, ей бы было гораздо легче пережить его утрату. Но он бросил ее, предав и воспользовавшись ею. И для чего? Чтобы поступить в школу Святого Давида! Это все ради престижа! Ей стоило больше внимания уделять внимание чрезмерной зависти и алчности Стефана. Она просто не должна была так привязываться к такому человеку. Она должна была сразу прервать на корню симпатию и дружбу с такой тварью, которой предстал для нее Стефан.
Сердце продолжало ныть и тянуть ее за душу. Боль в груди казалось невыносимой. Малефисента знала, что это лишь эмоции. Завтра она остынет и станет такой же хладнокровно-спокойной как Коналл. И ничто не выведет ее из равновесия. Но это будет не сегодня. Сейчас она еще немного разрешит слезам медленно скатываться по ее лицу и падать на колени. Малефисента позволит себе просидеть в Тихом Лесу, безжизненными пустыми глазами бессмысленно смотреть на яркое звездное небо.
Под утро она возвращается домой, чтобы подремать пару часов. Даже во сне слезы медленными струйками текут из ее глаз. А после собираясь в школу, Малефисента критически осматривает себя в зеркало. Может быть все дело в ней, а не в Стефане? Еще раз осмотрев свое отражение, она решает начать новую жизнь с новой прически. И впервые за долгое время забирает волосы в аристократический пучок, а губы окропляет кроваво-алой помадой, возле глаз выводит аккуратные стрелки.
По школе Святого Джона быстро разносится слух о ее смене имиджа и поведения. Если раньше она никак не проявляла собственную власть, то теперь девушка встает во главе своей параллели. Она убеждает себя, что на остальные классы ей глубоко плевать. По пути домой Коналл не выдерживает и прерывает молчание.
— Как ты? — спокойно интересуется он, лицо его невыразительно, но глаза беспокойны.
— А разве не видно? Я прекрасно. — она позволяет себе злую ухмылку, — Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Он давно забыт.
— Если бы он был забыт, ты бы никак не отреагировала. — Коналл качает головой, но решает сменить тему, чтобы не ранить ее больше, давая ей зализать раны, чтобы после восстать как феникс из пепла предательства.
Малефисента благодарна Коналлу за многое, но не говорит ни слова. Она знает, что тот ее понимает без всяких слов.
Дома девушка встречает родителей, которые через пару дней замечают очередные перемены дочери, а поэтому пытаются выяснить их причины.
— Милая, а где тот милый мальчик, Стефан кажется?
Малефисента зло смотрит на родителей и дает понять родителям ее новое отношение к этому «милому мальчику».
— Утонул в Темзе. — спокойно отвечает и, пожелав сладких снов озадаченным родителям, отправляется в комнату. Однако позже, когда мама с папой ложатся спать, Малефисента тихо покидает дом, направляясь в Тихий Лес.
Она позволит себе побыть слабой только одну ночь. Всего лишь одну ночь.
Комментарий к 3.
Кили-Фор сделала несколько эстетик к фанфику. Добавила ссылки на них в шапку фика.
========== 4. ==========
И встретишь вдруг, когда не ждешь…
И обретешь там, где не ищешь…
Неведом путь, какой пройдешь,
Чтоб отыскать свое средь тысяч…
В школу Святого Давида он попал практически случайно. До этого он, как и подавляющее большинство школьников Йорка, ходил в самую обыкновенную школу без всякого престижа. И где-то в классе пятом-шестом к ним прислали тесты на выявление талантливых и одаренных детей. Он, написав такую проверочную, прошел жесткий отбор и приступил к обучению в престижной школе.