На экране вспыхнуло изображение роскошной женщины с грудями, похожими на пляжные мячи, и Джозеф сразу же подумал об Алисии. Он скучал по ней, но воспоминания о ней никогда не приносили ему печали. Совсем наоборот. Вспоминая прекрасную испанку, которая путешествовала с ним в Сиэтл в поисках лекарства от его проклятия, женщину, которую он съел заживо в течение нескольких часов, а затем доедал нескольких дней, он всегда возбуждался, и этот раз не был исключением. Он сунул руку в свободные тюремные штаны и начал поглаживать затвердевший пенис, не обращая внимания на офицеров и профессора, наблюдавших за ним.
Перед его глазами снова замелькали образы больших обнаженных женщин и расчлененных трупов. Джозеф дернул и потянул свою набухшую плоть, облизав ладонь и потирая набухшую головку члена, чувствуя, как оргазм медленно нарастает внутри него. Затем образы изменились.
На следующей фотографии была изображена библиотекарь, его первая жертва. Это была ее фотография с вечеринки в платье с глубоким вырезом. На следующей фотографии были обугленные кости на столе для вскрытия. Он мог только догадываться, что это останки библиотекаря. На следующей фотографии был Фрэнк, мазохист-гомосексуалист, которого Джозеф похитил и протащил с собой полпути в Такому, чтобы использовать в качестве закуски. Это была фотография Фрэнка с места преступления, все еще дымящегося, все еще лежащего на вертеле, где Джозеф оставил его после того, как съел его самые мясистые части. Джозеф продолжал мастурбировать, возбужденный воспоминаниями, которые фотографии позволяли ему пережить вновь.
Затем была фотография проститутки-трансвестита и ее сутенера, убитых Джо в том захудалом мотеле в Вашингтоне. После этого появился образ санитара, которого он убил, чтобы получить доступ к Деймону Тренту. Этот человек ничего ему не сделал. Это было преступление по необходимости, бесстрастное. Затем на экране вспыхнуло тело Деймона Трента, и он почувствовал, как волна раскаленной добела ярости пронзила его разум. Его зубы сжались, а мышцы напряглись. Он был удивлен тем, как много ненависти он все еще испытывал к этому человеку. Даже зная, что жирный педофил не был тем, кто превратил его в монстра, он все еще ненавидел этого человека за то, что тот сделал с ним.
Затем появилась еще одна фотография с места преступления. На этой фотографии был изображен отец Джо с колом в сердце и ртом, набитым чесноком и библейскими страницами. Гнев Джо вернулся с ревом. Если Деймон не был ответственен за болезнь, которая сделала Джо кровожадным каннибалом, то это было врожденным, унаследованным от его отца. Прежде чем гнев Джо достиг предела, перед его глазами вспыхнул новый образ. У него перехватило дыхание. Его эрекция снова набухла, и теплая улыбка смягчила его черты. Это была фотография Алисии.
Фотография была сделана очень давно, еще до того, как Джозеф познакомился с ней. Она была одета в черное кружевное неглиже с глубоким вырезом, открывающим ее массивное декольте. Ее груди почти вываливались из него, и Джо показалось, что он может разглядеть один из ее сосков, выглядывающих из-под одежды. Ее волосы были выпрямлены, и длинные черные локоны рассыпались по плечам и груди, обрамляя ее грудь. Ее изогнутые губы, выкрашенные в темно-красный цвет, были поджаты, как будто она собиралась послать воздушный поцелуй. Ее макияж был темным, почти зловещим. Она была похожа на ту знойную мегеру, за которой он ходил по секс-клубу, отчаянно желая встретиться. Он снова начал поглаживать себя, глядя на длинные толстые ноги Алисии и ее чувственные бедра, вспоминая, как они были на ощупь и на вкус.
Затем на экране появилась следующая фотография. Это была фотография Алисии, сделанная в тот день, когда ее положили в больницу, после того как Джозеф съел ее грудь до самой грудной клетки, не в силах совладать с собой. Затем последовала фотография, сделанная в доме Алисии. Это был ее скелет, обглоданный дочиста, без единой унции плоти. Джозеф уставился на нее и стал поглаживать себя более энергично, дергая свою затвердевшую плоть, вспоминая каждый момент своих последних дней с Алисией, как она умоляла его съесть каждый кусочек ее плоти. Она сказала, что хочет стать частью его навсегда. Он закрыл глаза и вспомнил сонную улыбку Алисии перед тем, как она стала жертвой наркотиков, кровопотери и травмы, вызванной медленным каннибализмом. Ее глаза выглядели такими умиротворенными. Они были прекрасны. Джо хотел бы, чтобы она была здесь с ним сейчас... чтобы он мог трахать и есть ее снова и снова.