— Я рекомендовала ему шесть человек, — говорила ей Джулия. — Одного он забраковал. Работу ты знаешь. Думаю, что подойдешь. Не волнуйся, это просто предварительная беседа. Кстати, и глава фирмы, и его сын — холостяки. Поговоришь с боссом, выяснишь все условия, а потом мы решим, что делать дальше.
— Если я вообще пойду туда, — заметила Конни.
Конечно, Западное побережье, очарование калифорнийского рая — это бесспорный плюс. С другой стороны, голубые небеса, шелестящие пальмы и пляжи из белого песка — хорошее место для отпуска, но не для работы. Там ей будет одиноко и тоскливо. Но самое важное — за семь лет ей уже до смерти надоело по первому требованию ехать то туда, то сюда.
Разглядывая свои перламутровые ногти, Конни нахмурилась. Целых два месяца она работала в Европе и соскучилась по Нью-Йорку. Она собиралась возобновить контакты со старыми друзьями и сосредоточиться на личной жизни. Сегодня утром она уже приготовилась объявить всем о своем решении, но первым раздался звонок подруги. И, поскольку Констанция была человеком долга и многим обязана Джулии, она послушалась и согласилась подумать о том, чтобы взяться за эту работу.
Вдруг Конни резко подняла голову. Выходя из кабинета, секретарша неплотно закрыла за собой дверь, которая теперь открылась нараспашку, и до девушки донеслись чьи-то голоса. Два — низкие и тихие, так что нельзя было разобрать слов, а третий — явно молодой и слегка грассирующий, он был слышен хорошо.
— А я уверен, что это очень серьезно, и настаиваю, что нужно иметь такого человека. Ради вас, и ради всего бизнеса, — звенел этот голос. — Руководить обустройством пятнадцати торговых домов — да вам и пятнадцати секретарш не хватит. Одних разъездов по тысяче милей в сутки.
Конни насторожилась. Они заговорили о напряженном графике работы. Опять, кажется, возникли споры, и снова зазвучал грассирующий голос:
— Не говори глупостей, отец. Нам обязательно нужно все заснять. Сделать этакую фотолетопись. Кстати, втихую надо делать и параллельную съемку «Мадригала». Пусть все думают, что Констанция Буш просто твоя новая секретарша, помешанная на фотографировании. Ты думаешь, Берт, нам просто было найти такую девушку? Она поселится с тобой в одном доме, будет на кого оставлять Эрика.
Светло-карие глаза Конни сердито блеснули — ехать черт-те куда, да еще неизвестный Эрик в придачу!
— Давайте пригласим сюда мисс Буш, она пришла…
— Так вы уже договорились? — раздался негодующий бархатный голос.
Тут дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек с напомаженными светлыми волосами, зачесанными на прямой пробор, в черном костюме, черной рубашке, белом галстуке, белых туфлях, с самоуверенным лицом и самодовольной улыбкой. Он производил впечатление человека, который считает себя властелином мира.
Конни встала.
— Здравствуйте.
Затянувшись сигарой, которую он сжимал уголком рта, молодой франт оглядел девушку с головы до ног.
— Я Роберт Филдстоун, счастлив познакомиться, — прокартавил он с улыбкой, чересчур ласковой и вкрадчивой. Обхватив Конни рукой за плечи, он повел ее в большой кабинет. — Прошу внимания! — торжествующе произнес он, затем указал на плотного седеющего человека лет шестидесяти, сидевшего за массивным столом с пятью телефонами. — Знакомьтесь — мой отец, мистер Рональд Филдстоун.
— Добрый день, — сказала Конни и улыбнулась, когда пожилой человек встал, подошел к ней и пожал руку.
Улыбка девушки и ее любезность были искусственными. В этот момент она могла думать только о том, что оставшийся сидеть в глубоком кресле человек — незнакомец из лифта. Могла бы и раньше догадаться, мрачно сказала она себе. Самоуверенность — как раз его стиль!
2
Рональд Филдстоун поблагодарил мисс Буш за то, что она так быстро откликнулась на его просьбу, а Конни, со своей стороны, извинилась за опоздание.
— Все нормально, дорогая, — запротестовал он с широкой, искренней улыбкой. — Позвольте представить вам Гилберта Барбера, — продолжил босс. — Барбер — известный дизайнер, его услуги прямо нарасхват. Нам повезло — он оформляет сеть магазинов «Престиж» на Западном побережье.
Конни протянула дизайнеру руку.
— Здравствуйте.
После некоторого колебания — ей даже показалось, что он проигнорирует ее жест, — пострадавший от недавнего происшествия в лифте Гилберт Барбер все же пожал ей руку. Его рукопожатие было твердым и кратким. Кажется, он успел привести себя в порядок — его темные волосы были аккуратно причесаны, рукава рубашки закатаны. Единственным свидетельством досадного происшествия было отсутствие пиджака.