Подобно заржавевшему механизму, возвращенному к жизни смазкой, оно почуяло, что все его долго дремавшие члены пришли в движение. Передние ноги уже твердо стояли на полу, но следовало быть настороже — если звук потревожил и других, то без борьбы добычи не получить.
— Майор Уэбстер! Сэр! — Крик Уэйнхауса заполнил первый уровень.
Уэбстер подбежал к дыре в полу и наклонился над Лайзой. Она дышала хрипло и отрывисто, пытаясь справиться с болью и приучить себя к мысли, что любая попытка освободиться сделает эту боль еще сильнее.
— Вы чувствуете свои ноги? — спросил Уэбстер.
— Д-да, — выдохнула Лайза сквозь сжатые зубы, словно тяжеловес, готовый рывком вознести штангу над головой.
— А где болит?
— Левый бок. Я напоролась на что-то, когда провалилась.
Уэбстер попытался заглянуть в отверстие с той стороны, о которой говорила Лайза, Но освещение оказалось слишком слабым. Он ощутил легкий металлический привкус в воздухе, который мог означать только одно — кровь.
— Что там? — спросила Лайза. Ее лицо было в нескольких сантиметрах от затылка майора.
— Не могу разглядеть. Но кровь определенно есть.
Вязкие красные капли стекали по ногам Лайзы и падали вниз, на траву.
На едва слышные звуки от падения этих капель тут же среагировали антенны. Одна капля шлепнулась на кончик усика, вызвав у насекомого удивление, которое сменилось узнаванием и алчным возбуждением. Да, сомнений не осталось, именно этого оно ожидало столько лет!
Лайза провалилась в дыру над плотной массой растений, которые распространились почти по всему второму уровню. Для множества существ, живших там, эта растительность стала домом, и источником пищи.
Потревоженный таракан собирался карабкаться по этим растениям вверх.
— Вот что, Лайза, — сказал Уэбстер. — Не причинив вам боль, мы вас отсюда не вытащим. Увы, у нас тут не хватает многого, что помогло бы в самых разных ситуациях, в том числе в этой.
Сильная боль и потеря крови ослабили ее дух. Лайза застонала.
— Я надавлю на ваш бок, чтобы отодвинуть от острого края, а Уэйнхаус будет тянуть вверх. Договорились?
— Д-да, — выдохнула Лайза.
Уэбстер приложил ладони к ее грудной клетке, а Уэйнхаус просунул руки ей под мышки.
— Приготовиться. Раз, два…
Лайза вскрикнула.
Она вскрикнула так громко и так близко от уха Уэбстера, что тот ослабил давление на ее бок и сделал полшага назад. Он взглянул на Уэйнхауса, но тот не делал никаких движений.
— Что… Лайза, что случилось? — спросил Уэбстер.
Крики женщины превратились в истошные вопли истязаемого животного, прерываемые пронзительным звуком, напоминающим скрежет металла о металл, ее лицо страшно исказилось.
— Лайза! Лайза!
Левая нога оказалась в пасти двухметрового таракана, и он с жадностью трудился над лодыжкой.
Плоть, кости, кровь скользили по жвалам, уже подобравшимся к голени.
— Боже! — Истошный крик. — Помогите! — молила она сдавленным голосом. Вцепившись в шею Уэбстера, Лайза притянула его к самому лицу.
Стоя у термитника, Лора закрыла ладонями уши сына, но это не помогло. Захлебывающиеся крики и душераздирающие мольбы о помощи заполняли все пространство — подобно тому, как окровавленная нога Лайзы заполняла отверстую пасть таракана. Насекомое уже подбиралось к колену, Лайза чувствовала каждый скребок челюстей, смыкающихся все выше. Кость голени треснула, обнажив мягкую субстанцию костного мозга, — ощущение было такое, будто каждый ее атом вытягивают из Лайзы рыболовным крючком.
Потом таракан стал тянуть вниз. Он хотел приблизить к себе добычу.
Уэбстер видел, что Лайза уходит все глубже в отверстие, и велел Уэйнхаусу снова ухватить ее под мышки. Уэйнхаус напряг все силы и потянул.
Когда они уже решили, что страшнее кричать невозможно, в воплях несчастной зазвучало беспредельное отчаяние. Лайза, казалось, обезумела. Они не видели выхода и молились, чтобы этому кошмару пришел конец. Уши заполнял поток звуков, как будто все они стояли по шею в ревущей горной реке.
Гаррет не выдержала. Она подбежала к Уэбстеру и, стараясь перекрыть вопли и стоны, крикнула:
— Майор, это надо остановить!
Впервые с тех пор, как она увидела Уэбстера, этот человек потерял самообладание:
— А мы что, по-твоему, пытаемся сделать, мать твою?
И в этот момент появилась вторая тварь.
Первый таракан не мог бы долго хранить в тайне свою добычу и именно поэтому так решительно взялся за дело. Он был настолько поглощен пережевыванием ноги, что не заметил жестких колючих лап, раздвигающих заросли. Второе насекомое воспользовалось этим обстоятельством и вцепилось жвалами в другую ногу Лайзы.