Можно подождать утра, подумала она, и пока всё обдумать. Но она была не из тех, кто тратит время понапрасну или беспокоится о других. В конце концов, она ведь платит им за то, чтобы в любую секунду, когда ей что-то понадобится, любой из ее подчиненных был рядом. А уж Роман так вообще не имеет права на сон и отдых, тем более сейчас, когда над ней нависла угроза. Решив не терять больше ни минуты, Ада отошла от окна и надела халат, всё же не пристало никому видеть ее такой уязвимой. В темноте она подошла к столу и нажала всего одну кнопку на телефоне. Роман как будто и правда не спал, бодрый голос, абсолютное понимание ситуации. Уже через минуту он будет здесь, подумала Ада, опуская ставни обратно, свидетели ей были не нужны.
В ожидании она села в кресло и задумчиво начала поглаживать браслет, а перед глазами снова и снова всплывала страшная картинка ее сна – черная пантера, огромная, грациозно шла по ее особняку, совершенно бесшумно, сверкая глазами и неспешно оглядываясь по сторонам. От нее волнами исходила сила, внушающая даже не страх – ужас, шкура переливалась в проникающем из окон свете фонарей, иногда она полностью сливалась с темнотой, и тогда только ее зеленые глаза вспыхивали то там, то тут. Она искала Аду, она пришла за ней. Ада хотела убить ее, но руки и ноги не слушались, хотела позвать охрану, но голоса тоже не было, сила, исходившая от пантеры, парализовала ее, сокрушила ее волю. Тогда, собрав последние силы в кулак, Ада поползла, она не хотела сдаваться, она хотела жить. И хотя хищная кошка не спешила, расстояние всё равно неумолимо сокращалось, и впервые в жизни Ада почувствовала обреченность. Заползла в спальню, плача от бессилия и страха, и тут вспомнила про браслет. Лежа на спине и наблюдая за приближением своей смерти, она потянулась к запястью правой руки… И пантера прыгнула. Последнее, что помнила Ада, это блики голубого света фонарей на ее клыках. И то, что пантера была самкой.
3
На другом конце страны другая женщина тоже проснулась среди ночи, но это была другая ночь и другая причина. До отъезда на Дальний Восток оставалось всего два дня, все дела были улажены и переданы на время ее помощнику, няня Яна уже привезла часть вещей в их дом, ей ведь предстояло 2 недели жить здесь. Конечно, она волновалась, но это был не первый ее отъезд, Ян был очень самостоятельным мальчиком, и всё должно было идти по уже хорошо знакомой схеме. Так почему же она вдруг проснулась среди ночи?
Не зажигая свет, Фатима протянула руку и нащупала телефон, часы на дисплее показывали 3:07, и, учитывая то, что дни в июне самые длинные, до рассвета оставался примерно час. Окна ее спальни выходили на улицу и во двор, так что море она не видела, о чем очень пожалела сейчас. Откинувшись на подушки, Фатима стала прислушиваться к себе и к миру. Она должна была понять, почему так внезапно проснулась, как будто кто-то выбросил ее из сна. В доме и на улице всё было тихо, где-то далеко привычным гулом шумели проезжающие машины, ветер шелестел листвой на деревьях, а больше ее слух ничего не уловил. Может, просто волнение, подумала она, вглядываясь в темноту вокруг, может, это дело Паучихи меня так взбудоражило?
Но она и сама прекрасно знала ответ, она была профессионалом, много лет она была лучшей в своем деле, так что избыточной впечатлительностью не страдала и не теряла сон по пустякам. Может, интуиция? Но она тоже молчала, как и темный мир под ночным небом. Просто бессонница, подумала Фатима, такое со всеми… И тут это случилось. Знакомая, но уже почти забытая огненная роза в груди вдруг снова ожила, как будто в душе взорвалась бомба. Фатима ахнула, дыхание прервалось. Может, я умираю, пронеслась в голове мысль, может, вот это мой конец? Но она знала, что нет, сердце билось так же ровно, а в глазах не заплясали разноцветные точки, нигде ничего не болело. Была только эта сумасшедшая вибрация в груди. И Фатима уже знала, что это такое.
– Нет, не может быть, – прошептала она, чувствуя, как чужеродная энергия вливается в нее, растекается по венам, беснуется в груди, – только не это.
Но одновременно со страхом и сильным возбуждением она ощутила знакомую уже радость. Чем бы ни была эта энергия, она приносила с собой восторг, эйфорию, желании лететь, кричать, желание жить. С широко раскрытыми глазами она лежала в кровати, чувствуя, как огненная роза снова поднимает свою красивую сияющую голову и начинает медленно разгибать лепестки. И да, она знала, что это значит, уже знала. Он где-то рядом, и он думает о ней.
Может, это и звучало как бред или сказка, но в самый разгар ночи так легко поверить в то, что при дневном свете кажется смешным или безумным. Ночь – время волшебства, время необъяснимого, время, когда мир отдыхает от примитивных правил, навязанных такими же примитивными людьми. Поэтому сейчас она даже не стала отрицать это чувство или искать ему объяснение, она просто позволила себе поверить, почувствовать, полюбить.