Бриггс: Что насчет клейма? Хочешь сказать, оно не делало их твоей собственностью? Владеть ими, господствовать над ними, контролировать каждый их вздох — разве не в этом был смысл?
Рэддинг: Смысл? Кто сказал, что есть смысл? В детстве люди игнорировали меня. Учителя называли меня угрюмым. Меня вырастил дедушка, и даже он всегда говорил мне не смотреть на него и бабушку вот так. Во мне словно жило нечто, что я был вынужден скрывать, но вот мой сын? Дин? Он родился с улыбкой на лице. Люди улыбаются, стоит им взглянуть на него.
Все любили этого мальчика. Моего мальчика.
Бриггс: А ты? Ты любил его?
Рэддинг: Я создал его. Он был моим, и если он умел очаровывать людей, во мне тоже должно было жить нечто подобное.
Бриггс: Твой сын научил тебя смешиваться с толпой, нравится людям, вызывать доверие. А чему научил его ты?
Рэддинг: Почему бы тебе не спросить у твоей жены? Она красавица, не так ли? Но рот у неё…
— Увлекательное чтиво?
Голос вернул меня в настоящее.
— Лия.
— Ничего не можешь с собой поделать, да? — голос Лии звучал колко, но не так яростно, как прежде.
— Я сожалею о том, что случилось раньше, — я взяла свою жизнь в собственные руки и рискнула просить прощения, понимая, что могу всё испортить. — Ты была права. Я не знаю, через что проходит Дин. Ситуация со мной и Лок — это вовсе не то же самое.
— Всегда такая искренняя, — в монотонном тоне Лии мелькнула нотка резкости. — Всегда готова признать, что была неправа. — Её взгляд скользнул к папке на моих коленях, и её голос в миг стал ровным. — И всё же снова и снова совершаешь одни и те же ошибки.
— Лия, — сказала я. — Я не пытаюсь встать между вами двумя…
— Вот и отлично, Кэсси. Я ведь сказала — ты здесь не причем. Неужели ты, правда, считаешь, что дело во мне?
Я не знала, что и думать. Лия слишком далеко отошла от своего привычного поведения, так что профилировать её я не могла. Я была уверенна лишь в одном — в её верности Дину.
— Он бы не хотел, чтобы ты читала это, — она звучала уверенно — но ведь Лия всегда звучала уверенно.
— Я думала, это поможет, — сказала я. — Если бы я поняла, я могла бы…
— Помочь? — закончила за меня Лия, выплевывая слово. — В этом твоя проблема, Кэсси. Ты всегда поступаешь из лучших побуждений. Ты всегда хочешь помочь. Но, в конце концов, ты не помогаешь. Кому-то причиняют боль, и ты никогда не бываешь этим кем-то.
— Я бы никогда не навредила Дину, — яростно возразила я.
Лия прыснула:
— Мило, что ты веришь в это, но, конечно же, навредила бы, — она сползла по стене и присела на пол. — Бриггс заставил меня слушать аудиозапись с интервью Рэддинга, когда мне было четырнадцать, — она крепко прижала колени к груди. — К тому моменту я прожила здесь около года, и Дин не хотел, чтобы я и близко подходила к чему-то, хоть как-то связанному с его отцом. Но я была так похожа на тебя. Я думала, что смогу помочь ему, но не помогла, Кэсси.
Каждый раз, когда она произносила слово «помочь», её голос всё больше походил на рычание.
— Эти допросы — шоу Дэниела Рэддинга. Он лжец. Один из лучших, что мне доводилось слышать. Он заставляет слушателя считать правду ложью, а затем говорит вещи, вовсе не походящие на правду.
Лия покачала головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё воспоминания.
— Прочитаешь слова Дэниела Рэддинга, и они устроят у тебя в голове настоящий хаос, Кэсси. А узнай Дин, что ты читала это, и он тоже слетит с катушек.
Она была права. Дин не хотел, что бы я читала это. Его отец описывал его маленьким мальчиком, рожденным с улыбкой, невероятно любвеобильным, с легкостью сближающимся с людьми, но Дин, каким я знала его, всегда был настороже.
Особенно со мной.
— Скажи, что я неправа, Кэсси, и я красиво извинюсь перед тобой. Скажи, что Дэниел Рэддинг не успел забраться под твою кожу.
Я знала, что не смогу соврать Лие. Внутри меня существовала некая часть — она считала людей головоломками, нуждающимися в решении, жаждала ответов, хотела чтобы поступки — ужасные поступки, жуткие вещи, вроде того, что произошло с моей матерью или того, что Дэниел Рэддинг сотворил с теми женщинами — обрели смысл.
— Дин не хотел бы, чтобы я читала это, — признала я, прикусывая нижнюю губу, прежде чем выпалить: — Но это вовсе не значит, что он прав.
В мою первую неделю участия в программе, Дин пытался заставить меня уйти. Он сказал мне, что профилирование убийц разрушит меня. А ещё он сказал, что к тому времени, когда агент Бриггс стал приходить к нему за помощью с «нераскрытыми» делами, не осталось уже ничего, что можно было бы разрушить.
Если бы всё было иначе, если бы я оказалась втянута во всё это, Дин бы не отступил.
— Я провела ночь в комнате Майкла, — Лия подождала, пока я осмыслю её слова, а затем улыбнулась, словно чеширский кот. — Я хотела отыграться в покер на раздевание, а месье Таунсенд был очень уж рад помочь.
Мне показалось, что она проткнула мою глотку сосулькой. Я замерла, заставляя себя ничего не чувствовать. Тем временем, Лия потянулась ко мне и выхватила из моих рук папку. Она фыркнула.
— Честное слово, Кэсси, это было слишком легко. Если бы я действительно решила провести ночь с Майклом, ты бы узнала об этом на следующее утро — ведь ты стала бы невидимкой, а Майкл не отрывал бы от меня взгляда. Ну, а пока… — Лия захлопнула папку. — Кажется, я второй раз за пять минут не дала тебе вляпаться во что-то, что тебе не понравилось бы, так что не за что, — она сверлила меня глазами. — Ты не хочешь залезать в мысли Дэниела Рэддинга, Кэсси, — она перебросила волосы через плечо. — И поверь, если мне снова придется вмешаться, я буду креативна.
С этими словами она вышла из комнаты — унося с собой папку и все её содержимое.
Разве она может так поступить? Я сидела, глядя ей вслед. В конце концов, я сердито сказала себе, что она была права, что мне вовсе не нужно было знать подробности дела отца Дина, чтобы помочь ему. Но даже с этим знанием, даже поверив в это, я не переставала размышлять о той части допроса, которую я не успела прочитать.
Чему ты научил своего сына? — спросил агент Бриггс.
Я никогда не видела фотографий отца Дина, но всё же я могла представить улыбку на его лице, когда он ответил: «Почему бы тебе не спросить у твоей жены?».
Глава 10
Дин пропустил ужин. Джадд отправил его полную тарелку в холодильник. Я гадала, привык ли он к тому, что Дин исчезает на несколько часов. Возможно, когда Дин впервые приехал сюда, подобное было в порядке вещей. Я стала всё больше и больше думать о Дине — двенадцатилетнем мальчике, отца которого только что арестовали за серийные убийства.
Ты знал о том, чем он занимается, — я, сама того не желая, проскользнула в голову Дина. — Но ты ничего не мог с этим поделать.
Я глубоко прониклась чувствами Дина: его переживаниями насчет отца и тем, что творилось в его голове после одного взгляда на тело той девушки. Я не могла упрятать эти мысли подальше — они кровоточили вперемешку с моими собственными.
Прямо сейчас, Дин почти наверняка думал о крови убийцы, бегущей по его венам. В моих же текла кровь Лок. Может Лия была права. Может я не могла полностью понять всего, через что сейчас проходил Дин — но профайлер во мне всё не переставал пытаться. Я не могла перестать чувствовать его боль и находить её отражение в моей собственной.
После ужина я собиралась подняться наверх, но ноги сами понесли меня к гаражу. Я замерла перед дверью. Из гаража доносились глухие звуки ударов — снова и снова. Я подняла ладонь и опустила её на дверную ручку.
Он не хочет, чтобы ты была здесь, — напоминала я самой себе. Но в глубине души, я не могла удержаться от мысли о том, что Дин меньше всего хотел отдаляться от всех нас — он скорее не позволял себе хотеть этого. Существовал шанс — и довольно большой — что Дину вовсе не хотелось быть одному, однако он считал, что заслуживает одиночества.