— Джо! Джо!
— Ради Бога!
— Этот вонючий мясник убивает хороших людей и что, вы думаете, с ним станет? Больница для душевнобольных? Нет, он должен умереть! Умереть здесь и сейчас!
Один из агентов успел схватить руку Бруэра с пистолетом как раз в тот момент, когда тот собирался пустить его в ход.
— Теперь его жизнь ничего не стоит, Бруэр… Бруэр!
Тот опустил руку, и агент вырвал у него пистолет.
— Его жизнь кончена.
— Ладно, ладно…, — Бруэр отошел. — Со мной все в порядке.
— Я останусь здесь. А ты должен ехать с этой женщиной. Когда она придет в себя, ты можешь ей понадобиться.
— Да… да… ты прав, — он с ненавистью уставился на Матисака.
— Скажи спасибо, что тобой занимаюсь не я. Я бы тебя не пожалел.
Матисак был жалким и внешне, и по поведению, он вовсе не казался каким-то необычным, выделяющимся среди других, как уродец в интермедии. В действительности, он выглядел настолько обычным, настолько нормальным и типичным, что слова нормальный, типичный и обычный приобретали странное значение в применении к этому человеку, стоящему в окружении полицейских. Так, значит, это и есть вампир-убийца, приведший в ужас Чикаго и несколько штатов Среднего Запада? Он не был ни высоким, ни низким, ни толстым, ни худым, и черты лица вполне позволяли представить его за столом в банке или за прилавком магазина. Единственное, что отличало этого человека, был небольшой горб жира, напоминавший горб буйвола, толстые щеки и двойной подбородок, несколько шрамов и пятен на коже. Волосы убийцы были жидкими, и большие залысины указывали на то, что они начинают редеть. Лишь глаза Матисака могли показаться необычными, вспыхивая темно-синими огоньками в свете фар полицейских машин, направленных на кровавую сцену, созданную убийцей.
В центре всего покоилось тело Гэмбла с простреленным виском.
Бруэр взял себя в руки и закричал своему помощнику:
— Леонард, три условия!
— Назовите их, шеф!
— Уберите этого ублюдка с моих глаз и обращайтесь с ним так, как если бы он был Гарри Гудини[38], и еще я хочу, чтобы сюда прибыла наша лучшая оперативная бригада и никто — никто — ничего не трогал бы в этом чертовом месте…
— Бруэр! Она приходит в себя, — сказал один из агентов о Джессике.
— Она хочет поговорить с тобой.
— Только не долго, — возразил врач. — Она совсем обессилела.
Джо Бруэр опустился на колени перед Джессикой.
— Джо… Джо…
— Да, это я.
— Отто… он…?
— Он… с ним все в порядке, Джесс.
Ложь комом застряла у него в горле.
Девушка облегченно вздохнула.
— Слава Богу!
— Да…
— И еще, Джо…
— Да?
— Арестуйте этого подонка, Джо. Обещай мне.
— Да, доктор Коран, да.
Врачи унесли девушку.
Другие врачи подняли носилки с телом Баутина, но Бруэр остановил их.
— Положите тело шефа к стене, там, где его застрелили.
— Что?
— Делайте, черт возьми, как я говорю!
Врачи недоуменно пожали плечами и переглянулись. К Бруэру подошел Леонард и Джо произнес громко, чтобы его слышали все:
— Я хочу сфотографировать всех в этой комнате, включая Отто Баутина… его тело.
— Да, сэр, — ответил Леонард, который повернулся к другим агентам.
— Ну, давайте приступим к работе.
Все поняли, чего больше всего хотел Бруэр: он хотел, чтобы Матисак ответил за все свои злодеяния. Что бы ни стало теперь с Мэтью Матисаком, Бруэр и другие сотрудники ФБР намеревались отомстить за Баутина и Джессику Коран, за смерть одного из них и мучения другой.
Бруэр, в конце концов, вышел, оставив тело Баутина, как часть картины места преступления, еще раз оглянувшись на прощание на своего старого друга.
ГЛАВА 32
Четыре месяца спустя.
Доктор Джессика Коран, опираясь на костыли, медленно шла вдоль коридоров, по обеим сторонам которых размещались камеры. Девушке хотелось ускорить процесс выздоровления, поэтому она вот уже неделю не пользовалась креслом на колесиках. Восстановительная хирургия оказалась для перерезанных сухожилий Джессики настоящим спасением. Она видела снимки, сделанные врачами, и не могла не удивляться, как специалистам пресвитерианской больницы Святого Луки удалось исправить то, что так жестоко разрушил Мэтью Матисак.
Горло девушки тоже зажило хорошо.
Сияющие, белоснежные стены тюрьмы строгого режима для преступников с психическими отклонениями могли бы придавать этому месту вид чего-то святого, например, белой церкви или усыпальницы, не будь здесь серых, стальных решеток.
38