Через минуту она уже сидела на мягком, уютном заднем сиденье полицейской машины Стоуэлла. Открыв отделение для перчаток, шериф достал бутылку виски и предложил Джессике выпить. Она, поколебавшись, согласилась после того, как Отто кивнул ей, разрешая.
Шериф Стоуэлл развернул машину и едва не опрокинул ее в кювет, прежде, чем выехал на заросшую грязную дорогу, ведущую к шоссе. Отто взял у Джессики бутылку виски, сделал два глотка и, поблагодарив, вернул ее шерифу.
— Шериф Стоуэлл пообещал держать в секрете наиболее неприятные аспекты этого дела, Джесс, — обратился Отто к Джессике, которой больше всего на свете сейчас хотелось подремать, машину трясло по грязной, ухабистой дороге, и это укачивало девушку.
— Хорошо, — вымолвила она наконец.
— Но я, в свою очередь, тоже кое-что ему пообещал.
Джессика сонно заморгала глазами, на ее лице появилось выражение любопытства, прежде, чем она сказала:
— Он получит полный отчет, как только…
— Он хочет знать, изнасиловали ли девушку перед тем, как ее тело изуродовали.
Стоуэлл, казалось, говорил сам с собой.
— Кэнди была неплохой девушкой. Она не заслужила такой смерти.
— Вы знали ее?
— Она состояла у нас на учете.
— Проститутка?
— Да.
— Именно поэтому вы и знали ее?
— Я потратил на нее много своего личного времени, нашел ей работу, помог отказаться от этой жизни. А теперь это…
Стоуэлл рассказал им подробности жизни Энни «Кэнди» Коуплэнд. Когда девушке исполнилось восемнадцать лет, она два месяца проработала официанткой в ресторане Векоши. До этого она занималась проституцией и жила со своим сутенером. А еще раньше, Энни была примерной ученицей в школе и работала в местной больнице на общественных началах, вскрывала коробки с конфетами, от чего и пошло ее прозвище «Кэнди».[8]
— А что представляет собой ее семья? — спросила Джессика.
В голосе Стоуэлла чувствовалась твердость, как у человека, видавшего много несчастий за годы своей профессиональной деятельности.
— Она была так называемым заброшенным ребенком. Отчим обращался с ней жестоко, матери было не до нее, и, когда девушка попыталась сопротивляться… и пришла ко мне, они выкинули ее на улицу. Система не стала работать на этого ребенка, поэтому я и сделал все, что мог, хотя и не так уж много.
— Мы со Стоуэллом в ближайшее время встретимся с ее сутенером, — откликнулся Баутин.
— И с отчимом.
— А так же с теми, кто работал с девушкой в ресторане, — добавил Отто.
Джессике был известен этот заведенный порядок. Сначала следовало проверить всех, кто знал убитую, тех, кто общался с ней, кто в последний раз видел ее в живых, когда, где и с кем. Проверялись родственники, друзья, сослуживцы. Опрашивая каждого из них, узнавали какие-то детали, часто ведущие к разгадке происшедшего.
— Значит, вы хотите знать, была ли девушка изнасилована?
— Что вы на это скажете, доктор Коран? — спросил Отто.
— Отто, мне не хотелось бы утверждать что-либо до того, пока не будут готовы результаты анализов, и тебе, как никому другому, следовало бы это знать.
— А если предположить, Джессика? — настойчиво повторил Отто, сжимая руку девушки, чтобы убедить ее в важности их сотрудничества со Стоуэллом.
Джессика тяжело вздохнула и ответила:
— Я считаю — и повторяю, это только мое предположение — девушка не интересовала убийцу, как объект секса, в нормальном смысле этого слова.
— В нормальном смысле слова? — переспросил Стоуэлл, костяшки пальцев его побелели, сжимая руль. Джессика могла сказать, что его интерес к Энн Коуплэнд был больше, чем просто отеческим.
— Был ли убийца с ней близок? Я имею в виду половой акт, я видел, как вы взяли пробу спермы.
Джессика понимала, куда клонил шериф.
— Да, я обнаружила сперму, но…
— Анализ спермы…
— Но она не проникла в шейку матки…
— Вы могли определить это, просто взглянув?
— Там было холодно, и сперма, которую я обнаружила, застыла, став желеобразной, словно… — Джессика резко замолчала.
Отто снова сжал руку девушки, заставляя продолжать.
— Словно?
— Как и кровь, которую нанесли на раны уже после того, как девушка умерла, словно специально, чтобы мы это обнаружили.
— Сволочь, — вырвалось у Отто.
Стоуэлл какое-то время молчал, а потом произнес:
— Значит, кто бы это ни сделал, ему нужно было одно.
— Вы правы, мистер Стоуэлл, — согласилась Джессика. — Ему нужна была только ее кровь.
— Благодарю вас, доктор Коран, — сказал шериф и снова замолчал. Даже в тусклом свете салона было заметно, что его лицо искажено от боли.