А ведь там, на площади, когда я поддался на их уговоры, там, где мы все едва не погибли. Именно после того случая, она стала оценивать свои поступки иначе и в первую очередь интересоваться моим мнением. А всего-то и нужно было споткнуться, увидеть ошибку, ощутить боль.
Я уселся на пол рядом с ней и заглянул в глаза. Всего за мгновение в моей голове пронёсся весь этот поток.
— Прости меня, — хлюпнула носом та, готовая разреветься в любое мгновение, — Я не хотела, чтобы ты волновался, ведь я люблю тебя, ты же знаешь?
— Ну конечно знаю, родная, — ответил я, — Ведь я тебя тоже люблю.
Наступила пауза, неловкая, давящая.
— Что нам со всем этим делать? — она отвернула от меня своё лицо, чтобы скрыть выступившие слёзы, — Что если в самом деле, во всём этом виновата я?
— Есть верный способ проверить, — выдержав паузу произнёс я, — Но я не хочу, чтобы ты делала это только потому, что я попросил.
— О чём ты? — вытерев слёзы она снова посмотрела на меня.
— Микс, полный, тот что сделал нам Боря в последний раз, — ответил я, — Я не знаю что он откроет в тебе, как это повлияет на твой дар и кем ты станешь после.
— Я готова, — кивнула она.
— Нет, Оль, сейчас ты снова говоришь как ребёнок, просто соглашаясь со мной, — покачал я головой, — Я хочу, чтобы ты подумала, как следует подумала.
— Я готова, — повторила она свои слова, но уже другим, уверенным тоном, — Думаешь мне нравится жить вот так? Я на днях размышляла, что будет, если сунуть палец в огонь, понимаешь? Вот ведь знаю, что это больно, но хочется испытать ощущения, потому что я их не помню. Мне надоело перед каждым шагом выдумывать последствия, я хочу как ты, понимать всё сразу, не насилуя свой мозг. Я, Готова!
— Хорошо, — кивнул я и раскрыл портсигар, — Я буду здесь, с тобой.
— Спасибо, — кивнула она и взяла в руки трубочку.
Снова повисла тишина. Ольга держала в руках микс глядя на него задумчивым взглядом, а я боялся произнести хоть слово. Нет, я был готов спугнуть её решимость, даже хотел, чтобы она передумала. Но не меньше всего этого, я желал увидеть её прежнюю и боялся одновременно. Ведь никто, даже малейшего понятия не имеет: как всё это работает?
Что будет, после того, как Ольга всё вспомнит? Останется ли она со мной, или вдруг решит, что я уже не тот человек и ей нужен кто-то другой? А вдруг она умрёт, или превратится в маньячку?
Она глубоко вздохнула, оторвала заклеенные краешки и поднесла трубочку к губам.
— Постой, — притормозил её я, — Что бы не случилось дальше, помни: Я люблю тебя.
— Я знаю, — улыбнулась она и резко вдохнула микс.
Буквально в ту же секунду она закатила глаза и обмякла, завалившись на грязный пол. Я был готов к такому исходу, но всё равно едва успел подхватить её, чтобы не дать удариться головой.
*****
— Может хоть поешь? — спросила Гайка стоя за моей спиной с тарелкой, — Третий час уже здесь сидишь.
— Очнётся, вместе поедим, — покачал я головой, — Ты ложись спать, не переживай.
— Да как тут с вами не переживать? — вздохнула та, но тарелку отнесла на стол и уже оттуда добавила, — Остынет ведь.
— Ничего, разогрею, справлюсь, — отмахнулся я, — Иди ложись.
Бункер погрузился в тишину. Пленники уже давно мерно посапывали, правда находились при этом в отдельной комнате, дверь которой была прижата снаружи. Без шума из неё не выйти, так что мы могли спать спокойно не прерываясь на дежурство.
Пакля тоже пришла в себя, её раны полностью излечились, но к повторному допросу я пока не возвращался.
Тузик всё ещё исполнял обязанности охранника. В тот момент, когда Ольга отключилась и я выносил её на руках, он уже сидел у двери, и нервно размахивал хвостом. Мне даже пришлось на него поругаться, чтобы он вернулся к Пакле. Приказ он конечно выполнил, но как-то нехотя, неуверенно. Видно было, что зверь тоже переживает за хозяйку и скорее всего ничуть не меньше меня.
Одно радовало, питомец всё ещё оставался послушным, а это значит, что дар Ольги никуда не делся и она жива. Хотя неизвестно, может быть тварь просто привыкла к нам, а потеряв связь с роем, принимает нас за свою стаю. И даже если, не дай Бог, Ольга умрёт, он всё равно продолжит верно служить мне.
В голове царил полный хаос, бардак, мысли путались, постоянно перепрыгивали с одной на другую и удержаться хоть за одну из них не представлялось возможным. Я уже тысячу раз пожалел о своём решении и успел переубедить себя в обратном.
А она всё лежала, не двигаясь, лишь веки шевелились, вздрагивали, словно она видела какой-то удивительный сон, что заставлял её глаза метаться.