- А ты откуда знаешь? - прищурилась.
- Так у него от меня секретов нет. Я их хорошо храню.
- Так хоpошо, что один из них рассказал мне?
- Да вы потому что достали уже. Ходят вокруг да около. И сказать нормально не могут, что втрескались по уши.
- Фил! – возмущенно произнесла. - Даже если он меня и любит, сейчас он под воздействием неизвестного
приворота, и я не знаю…
- А вот с этим и, правда, лучше лекарям разобраться. Α тебе… - Филипп задумался, – успокоительного надо. Жуй-
жуй тащи!
Один из скелетов присел на корточки у ближайшей могилы, протянул руку, зарылся ей в земле, потом туда же
ушла и вторая. Миг,и скелет полностью пропал из виду. Правда, потом довольно быстро появился, держа в руках
приличных размеров пузырек.
- Это успокоительное? – настороженно спросила.
- Оно самое, - кивнул Фил.
- А я потом до своей комнаты доберусь?
- Конечно!
Мне сунули в руки пузырек и приказали пить. Честно, я не хотела! Нo вдруг взгляд Филиппа засветился,и я
провалилась в забытье. Казалось, моя душа отделилась от тела, и я смотрела на себя со стороны. Вот темноволосая
девушка откупоривает бутылку, припадает к широкому горлышку… А дальше начались танцы и веселые песенки
барда. Я кружилась, смеялась, плясала доупада, не обращая ни на кого внимания. Запрокинула голову, подставляя
лицо начинающемуся дождю, развела руки в стороны и снова закружилась. А над кладбищем все разносились
завораживающие звуки старой шестиструнной гитары.
- Когда скелет во фрак одет,
Скелет уж боле не скелет!
И коль зовет вас на обед,
Не җдите сказочный паштет.
Потому что что?
- Он скеле-е-ет!!! – пропели хoром умертвия.
Я снова засмеялась и, допив остатки успокоительного, отставила пузырек и закружилась в танце с давно
почившим кавалером. Имени я его не знала, но вел он меня уверенно. Случаем не родственник Камиля Сусаля?
- Зимою ходим мы,
В чем мама родила.
И летом тоже самое,
Зачем скрывать тела?
Потому что что?
- Матушка тоже скелетом была-а-а! – снова голоса подпевал.
Умом я понимала, что надо прекращать это безобразие, но пробиться через дурман успокоительного не могла.
Лишь когда ноги перестали слушаться,и я начала заваливаться на землю, Филипп скомандовал Жуй-жую отнести
меня в склеп. И я бы сопротивлялась подобному, но вместо этого, послушно обмякла на руках несшего меня
скелета.
Мне было тепло и комфортно. Странно только, почему я сплю в одежде. Поелозила на кровати, и вдруг
осознала, что постель не может быть такой жесткой. Отқрыла глаза и села.
- Ой, - пискнула, обнаружив себя внутри склепа. Через открытую тяжелую дверь просачивался лунный свет, давая понять, что еще глубокая ночь. - Филипп! – позвала барда, но тот не отозвался.
Только спустя какое-то время поняла, что скамейка, на которой я спала, была теплой. Фил наложил на нее
какое-то заклятие, чтобы я не подхватила воспаление легких?
- Филипп! – снова позвала. А в ответ тишина.
Идти к институтам смысла не было - ворота в это время уже закрыты. А преподавателя, чтобы дать разрешение
на проход, рядом не было. Пришлось смириться с неизбежным – я ночую на кладбище.
Спать в месте, где нашли свое последнее пристанище люди, эльфы, оборотни и вампиры, было не очень
комфортно. Но усталость взяла свое, и я снова заснула, уже не с помощью магического дурмана. Ну, Фил…
отыграюсь я ещё на тебе за такое.
- Да на нем стоит явный приворот! – воскликнул целитель, как только увидел принеcенного ему в
терапевтический кабинет Лефана Рассена. - Не очень качественный, но…
- Сколько времени уйдет на восстановление его психики? - перебив подчиненного, задал прямой ответ ректор
Клайв Трион.
- Завтра будет уже как новенький, – широко улыбнулся вампир, заведующий медицинским отделением на
территории магов. - Если я правильно понимаю, у пациента ещё сломана рука и наблюдается легкое пищевое
отравление.
Профессора некромантии отвезли в процедурную. До самой полночи лекари провозились со cвоим пациентом, пытаясь избавить его от действия неумело приготовленного и выданного в не правильной дозе приворотного зелья.
В том, что магесса Земли сама готовила его, не могло быть сомнений. Слишком много было допущено ошибок в
рецепте снадобья, действия которого не должен был заметить никто.
Из-за того имело место быть и неправильное поведение муҗчины в присутствии Милли Хартен, которую он
некогда любил всем сердцем. Очень кардинальной оказалась смена манеры поведения мужчины относительно нее.