Мы с Талиной в любом случае вряд ли застанем тот светлый миг, когда благородная даар Мрауш узнает, с кем на самом деле схлестнулась. Если вообще узнает. Интересно, как оформят повторную смерть Талины? Как рецидив болезни? Как несчастный случай?
«Не думай об этом. Пожалуйста. Может, ещё обойдётся…».
Вот уж это вряд ли, но Талина права. Мне и без того есть, о чём поразмышлять. В частности, о правилах составления букетов. Я ведь сегодня должна помогать садовнику. Ну да, меня учили, но когда это было! И где это было, будем честными. Цветы здесь другие, а если и встречаются знакомые мне, то их значение точно отличается от принятого в моё время и моей стране.
Боюсь, на следующем уроке я была крайне невнимательна к пояснениям учительницы — мы с Талиной сравнивали, как складывали букеты у меня и здесь. Впрочем, поскольку рукоделие всё равно не мой конёк, невнимательность списали как раз на излишнее старание — все эрьи классные дамы, оказывается, уже были в курсе, что я исправилась и теперь учусь, не жалея времени и сил. Репутация — такая занятная штука…
С урока я вышла, вооружённая знаниями по флористике и получившая дополнительное задание — увы, попытка пришить к платью кружево увенчалась оглушительным провалом. То есть кружево-то я пришила, но надевать получившийся… хм… предмет как-то не слишком хотелось.
А придётся, если не переделаю. На этот счёт эрья учительница высказалась вполне определённо. Причём надеть это… ну, назовём его платьем… придётся именно на поэтический вечер, забодай его бездна!
Думая о поэзии и платьях, я дошла до садовника, получила от него задание и направилась в сад, взглядом отыскивая нужную клумбу. Талина помогала, как могла, но разобраться в переплетении дорожек оказалось неожиданно сложно. Институтки гуляли только в одной части сада, той, что выходила к учебным и спальным корпусам, а ведь существовали ещё мужская его часть (за высоким забором, девицам вход строго воспрещён!) и служебная — собственно, та, где выращивались цветы на букеты. Медленно бредя вдоль грядок, я любовалась на цветы и отдыхала — тишина, нарушаемая лишь жужжанием поздних пчёл, нравилась мне куда больше суеты жилых помещений.
Внезапно мочки ушей пронзила острая боль. Ограничители демонической силы, казалось, раскалились докрасна. Браслет на запястье запульсировал, от него по руке зазмеилась тонкая линия, по которой в такт пульсации пробегали алые всполохи. Затем разделилась надвое, с руки перебралась на грудь и выше. Магия запрокинула мне голову, заставила задохнуться и упасть на колени. Ещё одна вспышка — и вот горло уже сжимает пылающий ошейник.
Мир вокруг потускнел, став серо-чёрным. Позвоночник выгнуло, плечи сами расправились, а руки свело за спиной, и я услыхала, как защёлкнулись магические кандалы. Тот, кто контролировал процесс, не собирался оставлять мне ни малейшего шанса на побег или сопротивление.
Либо попросту показывал, кто здесь хозяин.
Губы мои раздвинулись в нехорошей усмешке. Сопротивляться можно по-разному, и демоны знают это лучше прочих.
Помнится, мне обещали, что в Институте благородных девиц со мною свяжется… некто. Ну здравствуй, некто, давай-ка поглядим на тебя!
Ещё одна вспышка боли заставила прикрыть глаза и скривиться. Вопить я не собиралась — по крайней мере, не сейчас. Я вообще не собиралась доставлять тому, кто делал это со мной, дополнительное удовольствие.
Потом, когда боль ослабела, я рискнула открыть глаза. Взгляд мой упёрся в высокие ботфорты, а затем скользнул выше, и ещё выше, и ещё — к лицу того, кто меня пленил.
Глава 4. Знакомство
Он был молод — или ровесник Талины, или чуть постарше. Высокий и широкоплечий — встреться мы при других обстоятельствах я бы назвала его привлекательным. Тёмные волосы, тёмные злые глаза, на подбородке — ни волосинки: то ли чисто бреется, то ли ещё ничего не растёт. Что-то в овале его лица показалось мне знакомым, хотя этого парня я раньше никогда не видела и могла поклясться в этом хоть бездной, хоть эмпиреями.
«Это Арейлас дээ Брайдар. Его здесь все знают».
Ого! Стало быть, возлюбленный эрьи Смерины. Похоже, по пути в библиотеку она забежала сюда, поплакаться на широкой груди. Хороший же крюк ей пришлось сделать!
Стараясь говорить самым светским тоном, я поинтересовалась:
— И что вы тут делаете, дээ Брайдар? Сюда запрещено приходить мужчинам.
Похоже, моя улыбка младшему дээ Брайдару очень не понравилась. Ошейник сжался так, что я захрипела. Успела лишь выдавить:
— Идёшь… против отца? Как интерес…