— Или кто-то решил подшутить! — Рейнард невольно поискал взглядом юную авантюристку, но девушка как в воду канула, что и неудивительно: наверняка она испугалась разоблачения.
— Да кому это нужно? — фыркнул Джон. — Теперь вот, вместо того чтобы ехать к Ватто, мы будем вынуждены задержаться, чтобы понять, какая из леди твоя настоящая невеста! Хотя… — Друг хохотнул. — Ты вполне можешь обзавестись гаремом!
Вместо ответа граф Аттисон крепко схватил за плечо стоявшего поблизости лакея. От неожиданности слуга уронил пустой поднос, который с грохотом упал на пол, перекрывая музыку.
Гости начали недовольно оглядываться. Рейнард поморщился, понимая, что теперь слухов не избежать. Впрочем, его это не остановило.
— Видишь ту пансионерку? — спросил слугу граф, указывая на девушку в белом платье, которая как раз появилась в зале.
Лакей испуганно закивал, одновременно кривясь от боли: хватку Рейнард до сих пор не ослабил, хотя отчета себе в этом не отдавал.
— Немедленно пойди и узнай ее имя. Только так, чтобы никто не догадался, для кого ты это делаешь.
— А для кого я это делаю? — оживился слуга.
— Для меня. Ты все понял?
— Да, милорд.
Если у лакея и были сомнения, то после двух золотых они полностью испарились.
— Хорошо. Иди.
Рейнард наконец-то отпустил плечо бедолаги, и тот поспешил на поиски распорядителя. Обнаружив последнего у дверей, лакей что-то зашептал ему на ухо, указывая на столпившихся у колонны пансионерок. Золотая монета перекочевала в карман распорядителя, тот словно невзначай подошел к девушкам и вскоре вернулся, после чего слуга поспешил к Рейнарду.
— Юную леди в белом зовут Мейбл Фэйтон, — доложил он. Говорил услужливо, но соблюдал дистанцию в пару шагов, предпочитая держаться на расстоянии от сердитого аристократа. — Незамужняя девица, обучается в пансионе Святой Матильды. Помолвлена с мистером Томасом Годфри.
— Ступай. — Рейнард опустил в ладонь лакея еще одну золотую монету. — И забери эту гадость! — поморщился он, ставя на поднос недопитый бокал. — Лучше принеси чего-нибудь покрепче.
Лишь после того, как слуга удалился, граф позволил себе поправить узел ставшего слишком тугим галстука. Выходит, что темноволосая девица, с которой он столкнулся в дверях…
Граф Аттисон тяжело вздохнул. Как он мог так опростоволоситься? Неужели в саду… Но платье, черт побери, платье, детально описанное в письме! Интересно, подумал ли кто-нибудь, что невеста просто не захочет его надевать? Конечно, это было странно для юной девушки. Хотя, признаться, желтое шло леди де Кресси гораздо больше. В нем она напоминала экзотический цветок. И, судя по всему, этот цветок жаждал свадьбы ровно так же сильно, как и сам граф Аттисон.
Любопытно, а сама Амелия знает о магической клятве? И что будет, если эта Мейбл Фэйтон расскажет подруге о поцелуе? Девушки ведь любят поболтать о таких вещах.
Вспомнив полыхавшие гневом темные глаза неузнанной невесты, Рейнард криво усмехнулся и повернулся к Джону, который стоял рядом и все прекрасно слышал.
— Постой, как такое может быть? — недоуменно переспросил тот.
— Джон, у тебя есть сестры. Неужели они никогда не менялись платьями?
— Одной семнадцать, второй — девять, — проинформировал приятель. — И когда Стасси пытается взять вещи Джейн, в доме начинается скандал.
— Даже так? Сочувствую.
— Мы все привыкли. Но давай вернемся к твоим невестам. Выходит, что в саду ты говорил с Мейбл Фэйтон?
— Да. — Рейнард не сводил взгляда с девушки в белом. — Более того, похоже, самой Амелии де Кресси я заявил, что она авантюристка.
— Погоди, в карете ты говорил, что невеста — твоя соседка. Ты что, не знал, как она выглядит?
— Соседка по поместью, — поправил Рейнард, уже не зная: злиться или смеяться. Слишком уж комичной выглядела вся эта ситуация со стороны. — Мы виделись один-единственный раз в жизни, на ее крестинах. Она была розовощеким лысым младенцем и с той поры достаточно сильно изменилась!
— И тебе никогда не присылали ее портретов?
— Скажем так, я и сам не жаждал их получить. Более того, до смерти отца я и вовсе предпочел забыть, что помолвлен, пока тот на смертном одре не потребовал от меня исполнить свой долг и не замарать честь семьи. И вынудил дать магическую клятву.
— Ну если все было так, как ты рассказываешь, мой друг, тогда ты сильно влип! — постановил Джон. — К тому же из-за этой путаницы ты выглядишь как полный дурак, который даже не знает, на ком собрался жениться!
Рейнард одарил друга самым мрачным из своих взглядов. То, что он выставил себя идиотом перед товарищами, было как раз мелочью. Много хуже то, что он выставил себя идиотом перед самим собой. С этим смириться было значительно сложнее. С невестой тоже вышло, мягко говоря, неловко.