— Тише, тише, — сказал шериф Джон.
— Взять лотерейные билеты, — сказал Абсимиль Добира. — Которые нужно тереть. Их нужно вернуть. Неиспользованные всё ещё являются собственностью… — Он слабо кашлянул. — Штата Южная Каролина.
Шериф Джон сказал:
— Успокойтесь, мистер Добира. Не переживайте из-за этих проклятых бумажек, сохраняйте силы.
Мистер Добира закрыл глаза.
15
На следующий день, когда Тим обедал на крыльце железнодорожного депо, к нему на личной машине подъехал шериф Джон. Он поднялся по ступенькам и посмотрел на провисшее сиденье другого стула.
— Выдержит меня?
— Есть только один способ узнать, — ответил Тим.
Шериф Джон осторожно сел.
— В больнице говорят, с Добирой всё будет в порядке. С ним его брат Гутаале, и он говорит, что видел раньше этих двух ублюдков. Пару раз.
— Выясняли обстановку, — сказал Тим.
— Несомненно. Я послал Тага Фарадея взять показания у обоих братьев. Лучше Тага у меня никого нет, но, думаю, ты и так знаешь.
— Гибсон и Баркетт не так плохи.
Шериф Джон вздохнул.
— Не плохи, но никто из них не смог бы действовать так же быстро и решительно, как ты прошлой ночью. А бедолага Венди, наверное, просто стояла бы и таращила глаза, пока не упала бы в обморок.
— Зато она хороший диспетчер, — сказал Тим. — Создана для этой работы.
— Ага-ага, и отличный секретарь; в прошлом году реорганизовала все наши файлы и записала всё на флэшки, но на улице почти блин бесполезна. Хотя ей нравится быть в команде. А тебе хотелось бы стать частью команды, Тим?
— Не думаю, что вы сможете позволить себе ещё одного копа. Или вам всем сразу повысили зарплату?
— Если бы. Но Билл Уиклоу сдаёт значок в конце года. Я подумал, может, вы смогли бы поменяться местами. Он будет ходить и стучать, а ты оденешь форму и снова будешь носить оружие. Я спрашивал Билла, он говорит, что не против побыть какое-то время ночным стучащим.
— Мне нужно подумать над этим.
— Ради Бога. — Шериф Джон поднялся со стула. — До конца года ещё целых пять месяцев. Но мы были бы тебе рады.
— Даже помощник Галликсон?
Шериф Джон усмехнулся.
— Венди трудно расположить к себе, но прошлой ночью ты прошёл по этой дорожке до конца.
— Правда? А если я приглашу её на ужин, что она мне ответит?
— Думаю, скажет «да», если ты не собираешься вести её в «Бевс». Такая красивая девушка, по меньшей мере, будет рассчитывать на вечер в Даннинге, или в этом мексиканском местечке в Хардивилле.
— Спасибо за совет.
— На здоровье. Но ты подумай насчёт работы.
— Обязательно.
И подумал. И продолжал думать, когда жаркой ночью в конце того лета разразился настоящий ад.
Умный мальчик
1
Одним прекрасным утром в апреле того года, в Миннеаполисе — за несколько месяцев до приезда Тима Джеймисона в Дюпре — Герберт и Эйлин Эллисы пришли в кабинет Джима Грира, одного из трёх штатных психологов Школы Бродерика для одарённых детей.
— У Люка неприятности? — спросила Эйлин, когда они сели. — Если да, то он ни слова об этом не сказал.
— Вовсе нет, — сказал Грир. Ему было за тридцать, с редеющими каштановыми волосами и участвующим выражением лица. На нём была спортивная рубашка с расстёгнутым воротом и отглаженные джинсы. — Вы ведь знаете, как здесь всё работает? Как всё должно работать, учитывая умственные способности наших студентов? Они разделяются, но не по классам. Это фактически невозможно. У нас есть десятилетние дети с лёгкой формой аутизма, которые решают математические задачи старших классов, но всё ещё читают на уровне третьеклассников. У нас есть дети, которые знают по четыре языка, но испытывают трудности при умножении дробей. Мы преподаём им все необходимые предметы и содержим девяносто процентов из них — приходится, потому что они поступают к нам со всех концов Соединённых Штатов, и дюжина или около того из-за рубежа, — но внимание мы фокусируем на их особых талантах, какими бы они не были. Поэтому традиционная система, в которой дети постепенно развиваются от детского сада до двенадцатого класса, практически бесполезна для нас.
— Мы это понимаем, — сказал Герб, — и мы знаем, что Люк — умный мальчик. Поэтому он здесь. — Но он не добавил (о чём Грир, определённо, знал), что они никогда не могли позволить себе астрономическую плату за учёбу. Герб работал бригадиром на заводе по производству коробок; Эйлин была учителем в начальной школе. Люк был одним из немногих приходящих учеников в Броде, и одним из немногих стипендиатов.