— Парень, — спросил один из них, — ты-то что тут делаешь?
— Прохожу тест, — ответил Люк. — Как и вы.
Они задумались. Одна из девушек сказала:
— Ты — вундеркинд? Как в кино?
— Нет, — ответил с улыбкой Люк, — просто на той неделе мне на голову упал кирпич.
Они рассмеялись, что было хорошим знаком. Один из парней протянул ладонь и Люк дал ему пять.
— Куда собираешься? В какой институт?
— В МТИ, если возьмут, — сказал Люк, что было не всей правдой; его уже предварительно зачислили в оба института на выбор при условии, что он пройдёт тест — не такая уж сложная задача; пока что тест шёл на ура. А пугали только окружающие его дети. Осенью он будет ходить с такими же на занятия — намного старше, в два раза крупнее, и конечно, все они будут глазеть на него. Он обсуждал это с мистером Гриром, сказав, что, вероятно, будет казаться им чудиком.
— Важно, что ты будешь чувствовать, — сказал мистер Грир. — Старайся не забывать об этом. И если нужно будет поговорить с кем-то — о своих чувствах, — то всё в твоих руках. Ты всегда можешь написать мне.
Одна из девушек — красивая и рыжеволосая — спросила, решил ли он математический вопрос об отеле.
— Об Аароне? — спросил Люк. — Да, конечно.
— И что ты написал? Помнишь ответ?
В задаче спрашивалось: сколько парень по имени Аарон должен заплатить за х ночей в номере отеля, если там брали 99,95 долларов за ночь, плюс 8 % налога, плюс 5 баксов единовременного сбора. Конечно, Люк помнил, потому что это была каверзная задача. Ответом было не число, а уравнение.
— Это «В». Смотри. — Он достал ручку и написал на своём пакете из-под обеда: 1,08(99,95х) + 5.
— Ты уверен? — спросила она. — Я выбрала «А». — Она наклонилась, взяла у Люка пакет — он уловил приятный запах сирени от её духов — и написала: (99,95 + 0,08х) + 5.
— Замечательное уравнение, — сказал Люк, — но именно так люди, составляющие эти тесты, обводят тебя вокруг пальца. — Он постучал по её уравнению. — У тебя здесь только одна ночь. А ещё не учтён налог.
Она тяжело вздохнула.
— Не беда, — сказал Люк. — Скорее всего, всё остальное ты выбрала правильно.
— Может, это ты ошибся, а не она, — сказал один из парней. Тот, который дал Люку пять.
Она покачала головой.
— Он прав. Я забыла высчитать блядский налог. Я — дура.
Люк смотрел, как она уходит, опустив голову. Один из парней пошёл следом за ней и приобнял за талию. Люк почувствовал укол зависти.
Другой парень, долговязый, в дизайнерских очках, сел рядом с Люком.
— Каково это? — спросил он. — В смысле, быть тобой?
Люк задумался.
— Иногда странно, — сказал он. — Но жить можно.
Один из смотрящих выглянул наружу и позвонил в колокольчик.
— Пора, ребята.
Люк встал с некоторым облегчением и бросил пакет в мусорную корзину возле двери в спортзал. Он ещё раз взглянул на красивую рыжевласку, и когда зашёл обратно, корзина качнулась, сдвинувшись на три дюйма в лево.
5
Вторая половина теста была такой же лёгкой, как и первая, и ему казалось, что он отлично справился с сочинением, уложившись в отведённый объём. Когда он вышел из школы, он увидел красивую рыжеволосую девушку, которая сидела на скамейке одна и плакала. Люку стало интересно, прошла ли она тест, и если да, то насколько плохо: просто не попала в первый набор или ей теперь дорога в местный колледж. Он задумался, каково это иметь ум, которые не знает всех ответов. Он подумал, не подойти ли к ней, чтобы попытаться успокоить. Ему было интересно примет ли она утешения ребёнка, который был умнее её. Она, вероятно, скажет, чтобы он проваливал. А ещё он подумал о том, как двигалась корзина, — это было жутко. Он пришёл к выводу (в виде откровения), что жизнь была одним длинным тестом АОТ, но вместо четырёх или пяти вариантов ответов, их многие десятки. Включая такую хрень, как: «какое-то время» или «может быть, а может и нет».
Ему помахала мама. Он помахал ей в ответ и побежал к машине. Когда он оказался внутри, она спросила, как успехи.
— Сдал, — сказал Люк. Он радостно улыбнулся ей, не переставая думать о рыжеволосой девушке. Слёзы — всегда плохо, но то, как она склонила голову, когда он указал на её ошибку — как бутон в засушливое время года — было ещё хуже.
Он велел себе не думать об этом, но, естественно, думал. «Попробуйте задать себе задачу: не вспоминать о белом медведе, — однажды сказал Фёдор Достоевский, — и увидите, что он, проклятый, будет поминутно припоминаться».
— Мам?
— Что?
— Как думаешь, память это — благословение или проклятие?
Ей не нужно было долго думать; Бог свидетель, ей было что вспомнить.