— Спасибо, милок, — сказала она. Это была женщина в возрасте, с изрядным количеством седины в волосах, и выглядела она усталой. На табличке на её выпирающей левой груди было написано: МОРИН. Она оглядела его. — Ты — новенький. Люк, да?
— Люк Эллис. Откуда вы знаете?
— Из ведомости. — Она вытащила из кармана сложенный вдвое листок бумаги, затем засунула обратно.
Люк протянул руку, как его учили.
— Рад познакомиться.
Морин пожала её. Она показалась ему довольно милой, поэтому он и правда был рад встрече. Но не был рад нахождению здесь; ему было страшно, и он беспокоился за родителей, а также за себя. Они, должно быть, уже хватились его. И вряд ли поверили в побег, но увидев его спальню пустой, какой ещё они моги сделать вывод? Полиция скоро начнёт его искать, если уже не начала, но если Калиша была права, то искать будут очень далеко отсюда.
Ладонь Морин была тёплой и сухой.
— Я — Морин Алворсон. Здешняя экономка и уборщица. Твоя комната будет в чистоте и порядке.
— И смотри, не нагружай её работой, — сказала Калиша, строго посмотрев на него.
Морин улыбнулась.
— Ты золотце, Калиша. Он не кажется неряхой, как этот Ники. Он как Грязнуля из комикса «Пинатс». Он сейчас в своей комнате? Не видела его на игровой площадке с Джорджем и Айрис.
— Вы же знаете Ники, — сказала Калиша. — Для него день начинается в обед.
— Тогда займусь остальными, но докторам он нужен к часу. Если сам не встанет, они подымут его. Рада была познакомиться, Люк. — И она ушла по своим делам, теперь уже толкая тележку перед собой, а не волоча следом.
— Пошли, — сказала Калиша, взяв Люка за руку. Беспокоился он или нет за своих родителей, но он ещё раз ощутил этот трепет.
Она потянула его в гостиную. Он хотел осмотреть помещение, особенно торговые автоматы (настоящие сигареты, разве такое возможно?), но как только дверь за их спинами закрылась, Калиша посмотрела ему в глаза. Она выглядела серьёзной, почти суровой.
— Не знаю, сколько ты ту пробудешь — сколько тут пробуду я, если уж на то пошло, — но пока ты здесь, будь добр с Морин, ясно? В этом месте полно всяких злобных говнюков, но она не одна из них. Она хорошая. И у неё проблемы.
— Какие проблемы? — спросил он из вежливости. Он смотрел в окно на то, что было похоже на игровую площадку. Там было двое детей, мальчик и девочка, вроде бы одного с ним возраста или немного постарше.
— Например, ей кажется, что она чем-то болеет, но не хочет идти к доктору, потому что не может позволить себе болеть. Она зарабатывает около сорока тысяч в год, а долгов на сумму вдвое больше. Их нахватал её муж, пока не сбежал. И они продолжают расти, ясно? Проценты.
— Виг, — сказал Люк. — Так их называет мой папа. Сокращение от вигоришь. От украинского слова, означающего «прибыль» или «выигрыш». Это бандитский термин, и папа говорит, что кредитные компании в основном все бандитские. Судя по процентам, которые они взимают, он…
— Что? Прав?
— Ага. — Он перестал смотреть на детей снаружи — видимо, это были Джордж и Айрис — и повернулся к Калише. — Она рассказала тебе всё это? Ребёнку? Должно быть, ты спец по внутриличностным отношениям.
Калиша выглядела удивлённой, затем рассмеялась, уперев руки в бока и запрокинув голову. От чего была больше похожа на женщину, чем на ребёнка.
— Межличностные отношения! Ну ты и выдал, Люки!
— «Внутри», не «меж», — сказал он. — Если ты только не общаешься с группой людей. Например, проводишь консультации по кредиту или что-то в этом роде. — Он остановился. — Это, э, шутка. — И довольно неудачная шутка. Ботанская.
Она оглядела его оценивающим взглядом сверху до низу, снова вызывая этот щекотливый трепет.
— И насколько же ты умный?
Он смущённо пожал плечами. Обычно он не красовался — это был худший в мире способ для обретения друзей и влияния на людей, — но он был расстроен, растерян, взволнован и до смерти напуган. Всё тяжелее и тяжелее становилось не называть эту ситуацию похищением. Всё-таки, его забрали против воли, и если Калиша говорила правду, то он проснулся в тысячах миль от дома. Могли ли родители отдать его без сопротивления и боя? Вряд ли. Что бы ни произошло, он надеялся, что в это время они просто спали.