Люк пожал руку, чувствуя, что насекомые — в Миннесоте их называли мошкой, — уже начали покусывать его.
— Приятно познакомиться, хотя и неприятно находиться здесь.
— Я из Абилина, Техас. А ты?
— Миннеаполис. Это в…
— Я знаю, где это, — сказала Айрис.
— Край с миллиардом озёр, или какая-то такая херня.
— Джордж! — вскликнула Калиша. — Где твои манеры, молодой человек? Подойди-ка сюда!
— Сейчас, хотя подожди. Это важно. — Джордж провёл носком по краю асфальта, обозначив штрафную линию. Прижимая баскетбольный мяч к груди, он низким, напряжённым голосом сказал: — Что ж, ребята, после семи тяжелейших игр всё сводится к этому моменту. Дополнительное время, «Визардс» отстают от «Селтикс» на одно очко, и Джордж Айлс — только что со скамьи запасных — имеет все шансы на победу со штрафной линии. Если он возьмёт очко, у «Визардс» будет ничья. Если возьмёт второе, попадёт в историю, и возможно, его фотография украсит Зал славы баскетбола, и ему подарят кабриолет «Тесла»…
— Должно быть, сделанный на заказ, — сказал Люк. — «Тесла» пока что не выпускает кабриолетов.
Джордж не обратил внимания.
— Никто не мог предположить, что Айлс окажется в такой позиции, — и меньше всего сам Айлс. На стадионе «Кэпитал Уан Арена» воцаряется мёртвая тишина…
— А затем кто-то пердит! — выкрикнула Айрис. Она просунула язык между губ и издала долгий дребезжащий звук. — Смачно! И вонюче!
— Айлс делает глубокий вдох… дважды ударяет мяч об пол — его фирменный знак…
— Помимо языка без костей, у Джорджа ещё и богатая фантазия, — сказала Айрис Люку. — Так что привыкай.
Джордж окинул их троих взглядом.
— Айлс сердито смотрит на одинокого фаната «Селтикс», который дразнит его с трибуны… это девочка, которая выглядит настолько же тупой, насколько и уродливой…
Айрис издала ещё один звук пердежа.
— И вот Айлс перед корзиной… Айлс делает бросок…
Мимо.
— Господи, Джордж, — сказал Калиша. — Это было ужасно. Либо делай ничью, либо завязывай с этой блядской игрой, чтобы мы могли поговорить. Этот парень не знает, что с ним случилось.
— Как и мы, — сказала Айрис.
Джордж согнул колени и сделал второй бросок. Мяч покатился по дужке… будто сомневаясь… и упал в корзину.
— «Селтикс» победили, «Селтикс» победили! — закричала Айрис. Она подпрыгнула, как чирлидер, и потрясла невидимыми помпонами. — Теперь иди сюда и скажи «привет» новичку.
Джордж подошёл, отмахиваясь от насекомых. Он был невысоким и коренастым, и Люк подумал, что он может быть профессиональным баскетболистом только в своих фантазиях. Его бледно-голубые глаза напомнили Люку о фильмах Пола Ньюмана и Стива Маккуина, которые они с Рольфом любили смотреть по «Ти-Си-Эм»[37]. При мысли о том, как они оба валялись на диване перед телевизором и жевали попкорн, его затошнило.
— Ёу, чувак. Как звать?
— Люк Эллис.
— Я — Джордж Айлс, но эти две девчонки наверняка уже сказали тебе. Я для них — бог.
Калиша взялась за голову. Айрис показала ему средний палец.
— Бог любви.
— Адонис, не Купидон, — сказал Люк, углубляясь в тему. По крайней мере, пытаясь. — Адонис — бог желания и красоты.
— Как скажешь. Как тебе это место? Отстой, правда?
— А что это за место? Калиша назвала его Институтом, но что это значит?
— Можешь также называть его Приютом миссис Сигсби для беспутных детей-экстрасенсов, — сказала Айрис и плюнула.
Это было даже не то, чтобы войти в кинозал посреди фильма; это было, как включить сериал посреди третьего сезона. Ещё и со сквозным сюжетом.
— Кто такая миссис Сигсби?
— Главная сучка, — сказал Джордж. — Ты встретишься с ней, и вот, что я тебе скажу: не дерзи ей. Она не любит, когда ей дерзят.
— Ты ТП или ТК? — спросила Айрис.
— Полагаю, ТК. — На самом деле это было гораздо больше, чем предположение. — Иногда вещи вокруг меня двигаются, а так как я не верю в привидений, то, вероятно, это делаю я. Но не настолько, явно, чтобы… — Он умолк. Не настолько явно, чтобы поместить меня сюда, — вот, о чём он подумал. Но он был здесь.
— ТК-плюс? — спросил Джордж. Он направился к одному из столиков для пикника. Люк пошёл следом, а за ним обе девочки. Он мог вычислить приблизительный возраст окружавшего их леса, знал названия сотен видов бактерий, мог рассказать им о Хемингуэе, Фолкнере или Вольтере[38], но несмотря на это, никогда ещё не чувствовал себя таким отсталым.