Я переводила взгляд с одного на другого, пока, наконец, не уперлась. Да, поседел за последние дни, как лунь, черты еще больше заострились, и руки беспрерывно дергаются. Ну и что из этого? Умом-то, надеюсь, еще не тронулся?
– Оскар, ты чего молчишь? Ты разве не старше дяди Саши? И разве не ты в последние годы был маме почти что мужем? Мы все помним, как ты еще недавно звал ее замуж! Так разве из этого не следует…
– Что, Настя, что из этого следует?! Я здесь даже не прописан. Ума не приложу, куда забирать из больницы Глебушку. И мне же еще потом поднимать его одному, без матери. Нет уж, решайте как-нибудь без меня.
Краем уха я слышала, как запинаясь, и через слово откашливаясь, заговорил дядя Саша. Что дом, мол, конечно, еще постоит, если особенно его как следует подлатать. Чем сам дядя Саша в ближайшее время и займется. Но все-таки лучше дом этот, при сложившихся обстоятельствах, продать, и выделить каждому из детей его долю. Тем более, что и мне, и Грише есть где в Москве жить. Дом большой, стоит, по его, дяди Сашиным прикидкам, немало. Тем более, считай в двух шагах от Москвы, да и участок при нем не маленький. Они с Марфой на ее долю и его, дяди Сашины сбережения, купят себе небольшое жилье, и тогда, пожалуй, смогут взять к себе на какое-то время Танечку. Тем более, если Алексей станет, как и обещал, помогать материально. Что же касается Васи с Варей, то ведь у них, в самом деле, есть отец. Вот он, тут сидит, и ни от чего не отказывается… Оскару же, как отцу Глеба, тоже, разумеется, кое-что от продажи дома перепадет… Кто ж говорит, Аглая Михеевна для своих детей хотела бы, конечно, иного. Но ведь ее больше нет, так что придется нам с вами как-нибудь…
Замечательно! И все, главное, молчат. Да что они тут все, белены объелись?!
Нет, пора кончать этот балаган!
– Дорогие гости! – громко, скоморошьей скороговоркой, затараторила я, вскакивая с места. – А не надоели ли вам хозяева?! Дверь-то во-он там – я сделала театрально-широкий жест. – Скатертью дорога! Смотрите, не заблудитесь! Дядь Саша, – обернулась я уже непосредственно к предыдущему оратору. – А ты-то у нас с каких пор прописался? Брак у вас, и верно, зарегистрирован, но документы-то на прописку вы еще только подали? Так ведь я, как я теперь ответственный съемщик, могу же и передумать!
В общем, так. Дом этот мой – ну, раз вы все так легко от него отказались. И Варька с Васькой мои! И Таня тоже моя! А все остальные пошли нах, духу вашего чтоб здесь не было! Нечего тут больше решать! Поминки окончены, все свободны, всем спасибо! – Тут воздух у меня в легких кончился, я закашлялась, захлебнулась, несколько раз судорожно вздохнула, чувствуя, как перед глазами у меня все плывет. Однако я героически устояла на ногах, вовремя схватившись за край стола.
Варька после рассказывала, что лицо мое в тот момент побагровело, глаза грозно выпучились. Вид, короче, был устрашающий. Специально народ пугать.
Все, действительно, испугались. И никто больше не стал со мной спорить.
*
Совсем замять трагедию у платформы «Сортировочная» было невозможно. Слишком уж много пострадало людей, да не одних только безвестных обитателей сектора Д, а, наоборот, людей солидных и широко известных, в том числе и за рубежом. Среди погибших были ученые, журналисты, художники. Была истинно золотая молодежь – славные дети славных и у нас, и за границей родителей. И просто крупные блоггеры, чье исчезновение из сетей не могло пройти незамеченным.
По сети в неимоверных количествах расползались фотографии – от любительских, мутных из-за недостатка света, до цинично-подробных профессиональных снимков. Ребенок, застреленный на руках у матери. Парень, поддерживающий убитую девушку, с мертвым запрокинутым лицом и аккуратной дырочкой посередине лба. Истерзанные тела упавших и растоптанных толпою людей. Все это, разумеется, дополнялось многочисленными пояснениями и рассказами очевидцев.
В государственных СМИ как-то невнятно оправдывались. Мол, ночью у Сортировочной ситуация просто вышла из-под контроля. В чем, конечно, немалую роль сыграла абсолютно никем не запланированная гибель нашей мамы. Никто, мол, не ожидал от случайного скопления случайных людей столь ожесточенного сопротивления властям. Никто не думал, что начнется стрельба, и что стрелять будут так много, да еще и на поражение.
В общем, как и всегда в таких случаях, истинным виновником оказался никто. И с него наверняка со всей строгостью спросили!
Анджела и Давид со своими поселились у нас во флигеле. Обогревались невесть где добытой буржуйкой, мылись в тазике, за все без конца благодарили, и уверяли, что после сектора Д это прямо-таки царские условия.