– Хорошо, говорите ваш адрес, я его передам акушерке.
– Но мы же оставляли Аглае подробную карту, когда договаривались. А она сейчас далеко? Вы совсем-совсем не можете с ней связаться?
– Боюсь, что совсем-совсем, – я постаралась, чтобы голос мой звучал как можно бодрее и беззаботней. Ни к чему роженице лишний раз волноваться. – Придется вам все рассказывать заново.
– Ну, вообще-то это не слишком сложно, хотя, конечно, с картой было бы проще. Где Приокский Террасный Заповедник представляете? Значит, двигаетесь от Тарусы вдоль Оки, и примерно через два километра берете левее. Потом еще через пять километров повернете на Юг, и сразу увидите озеро. Оно довольно большое, не ошибетесь. Мы там почти в центре, на маленьком таком островке. Сейчас правда, когда везде снег и лед, и вряд ли островок сверху будет хорошо заметен. Но уж дом-то наш вы никак не пропустите. У нас во всех окнах свет горит, и кроме нашего, здесь нет никаких других домов нет. А хотите, я мужа попрошу костер развести? Тогда уж точно ни за что не заблудитесь. Только вы уж садитесь, пожалуйста, прямо перед крыльцом! А то лед у нас сейчас не очень надежный.
– А вы что же, совсем одни там живете? – спросила я, старательно скрывая дрожь в голосе и начиная понимать, что тетя Вера здесь, видимо, не при чем, и принимать эти роды придется все-таки мне. У тети Веры нет ничего похожего на Астру. Да и летать она, насколько я знаю, не умеет.
– А как вы оттуда на большую, так сказать Землю, выбираетесь? Ну, за продуктами там, или так, если вдруг приспичит? (Вот как сейчас, например).
– Понимаете, мы с мужем такие ну, немножко отшельники, что ли. За пять лет, может, раз десять куда-нибудь ездили. Зачем нам? Кому надо – сами к нам приезжают. Хотя в принципе можно – летом на лодке, а зимою – на санках. Или еще у нас мотоцикл в сарае есть. Но это если лед крепкий. А как вы думаете, скоро к нам кто-то приедет? А то батарейка эта совсем, кажется, уже садится! И это… вроде воды у меня отходят.
– Постараюсь не позже, чем через час. Скажите, Ира, а какие это у вас по счету роды?
– Первые, но..
Раздался щелчок. По-видимому, батарейка все-таки сдохла.
Чертовы натуралисты! Сидят, небось, без электричества, и телефон этот свой в полгода раз заряжают.
– Куда ты? – встревоженно заворочался Костя.
– Ничего особенного, не волнуйся, я на роды, приму и сразу вернусь.
Нежно чмокнула его в нос, и выскользнула за дверь.
Впрочем, для Марфы я оставила подробную записку – куда и зачем я еду. Даже что-то вроде карты нарисовала. Ну, так просто, на всякий случай.
В «Астру» я загрузила две канистры бензина, чтоб было на чем возвращаться обратно. Положила обе родовые укладки – и мамину, и свою. И два реанимационных набора – взрослый, и для младенцев
Если что, сказала себе, сразу зашвырну ее в «Астру», и на полной скорости в ближайший роддом. Где только он у них там? Надо полагать, что в Тарусе.
Лететь предстояло долго, я сунула наушники в уши, и врубила на всю мощь плеер. Озеро, говорите? Ну ладно!
За дорогу я успела прослушать пол «Лебединого».
*
Это их чертово озеро я все-таки чуть было не пропустила! Оно мелькнуло подо мной совсем неожиданно – единственная пролысинка средь сплошной стены на километры вокруг стоящих деревьев. Сверху оно было величиною с ладошку.
Пришлось возвращаться назад, снизиться и сделать пару кругов, выискивая их дом. Костер они, конечно же, развести позабыли.
Островок сверху казался крошечным. Чтобы случайно не посадить «Астру» на лед, я втиснула ее на какие-то кусты, между ульями для пчел и сараем. Наверняка там у них размещался какой-то сад или огород, но мне уже было все равно.
Выбравшись с чемоданчиком из кабины, я немедленно провалилась по пояс в сугроб. С трудом как-то из него выкарабкалась, и тут же была повалена на спину огромной, жарко дышащей в лицо собакой. Собака, впрочем, выглядела довольно мирно, и не делала никаких поползновений меня укусить. Просто при любых моих попытках подняться, начинала рычать, весьма грозно и внушительно.
Черт, приехала, называется! И что теперь, прикажете делать? Торчать до утра в снегу, пока не замерзну? А в доме меня, между прочим, ждут.
– Идиотка! – сказала я собаке в сердцах. – Или идиот. Извини, я в темноте не вижу.
Собака в ответ громко взвизгнула, и яростно завиляла хвостом. Может, встать все-таки как-нибудь? Пуховка-то на мне толстая, глядишь, сразу и не прокусит. Главное, успеть защитить лицо.