– Да уж лет пять. Мы, знаешь, как школу закончили, так сразу из дому подались. Я в детстве болел много, и школу на год позже закончил. Как экзамены сдал, так мне сразу повестка пришла, в армию типа идти, по спецнабору. У нас же вечно какие-то со всей округой разборки, не одно, так другое, наша ж страна без этого жить не может! Русского ж человека хлебом не корми, а дай только с кем-нибудь подраться. Ну, а наши ребята, кого раньше позабирали, и кто потом, оттудова живой вернулся, такого понарассказывали! Я сразу решил – да не дай Б-г! Подговорил Ирку, собрались с нею, и деру. Мысли даже не было куда – конечно в Москву! А как же, Москва пуп земли, центр мира! Сами-то мы с нею деревенские, из-под Томска. И считай, у нас все село – бывшие политкаторжане. Кто с до-революции, кто с после. Вроде даже декабристов потомки есть. Стало быть, неподчинение властям у нас всех где-то там в крови. Ну, с неделю, наверное мы до этой Москвы добирались – где стопом, где на собаках. Добрались. Сперва ночевали на вокзале, в приюте для бездомных подростков. Косится там на нас стали – вроде, великоваты уже для детишек. Потом этих встретили, ну, знаешь наверное, людей Радуги. Они нас к себе вписали, и сезон мы с ними в типи прожили. Аж до самых заморозков вигвамы наши на Пахре стояли. Ушли только, когда носы себе чуть не поотморозили. Ирка там ребенка нашего первого потеряла. Потом в общине толстовской год жили, крестились, венчались. Крестик, видишь, вот у меня оттуда. Да все не то! Везде надо под людей подлаживаться, подстраиваться, а люди-то они везде, понимаешь, разные. Потом уже мужик один мне про это место сказал. Тут раньше лесник здешний жил. А потом у них какое-то укрупнение в хозяйстве произошло, ну, чтоб зарплаты две не платить, и теперь этот участок за другим каким-то лесником числится. Ну, вот мы с Иркой сюда, значит, и перебрались. Дом этот до того лет десять стоял заколоченный, забыли, типа о нем. Ну, и то ведь сказать, сюда ведь добраться не просто. Дороги на это озеро нет никакой, специально не проложили, тут потому что с весны до осени числится вроде как заповедник птичий, с каким-то типа уникальным биоценозом. Сюда если на самолете только, как ты.
– И что, действительно никто к вам ни разу не забирался, ни разу не пытались вам помешать?
– Почему ж, пытались, конечно. Тут же не край света, не так чтобы очень от людей далеко, не тайга все-таки сибирская.
– Ну и?
– А чего «и»? Чего «и»? Погрозил им «калашом», да пару разиков для острастки стрельнул в воздух. Сами сообразили. Никому ж дуриком под пули лезть не охота. Да и кому мы с Иркой нужны-то, в конце-то концов!
Мне стало даже забавно. Такой себе хиппи-христианин-пацифист – и вдруг с «калашом». Ну, ясен пень, как добру-то без кулаков. В данном случае, без «калашей».
Может, и мне пора себе завести что-нибудь этакое? Так ведь и хожу с голыми руками. Только и есть при мне, что степкина черненькая коробочка. Но ведь полным-полно мест, навроде этого, где связи нет или она плохая.
– Не, мне теперь от людей ничего не нужно, – продолжал разглагольствовать Валерка. – И они от меня пусть отвянут. Дирекции заповедника я за участок честь по чести заплатил. Дом этот, считай сам поставил, до него тут сараюга какая-то была, чуть покомфортабельнее, чем типи. Сад свой развели, огород. Пчелы вот у нас, да ты ж видела. Две козы есть с козлом, одна шерстяная. Потом еще утки, куры… Весной вот лен хочу посадить.
– Слушай, а как ты всему этому научился?! Это ж сколько всего знать для такого хозяйства надо! – спросила я, не скрывая своего восхищением. – Ты что, и печку эту сам тоже сложил?
– И печку, и дымоход. Ну… что-то когда-то в детстве в деревне видел. У нас ведь под Томском не перевелись еще рукастые мужики. А в основном, конечно, из интернета скачал. Я, знаешь, считай, всю жизнь к этому готовился. Где-нибудь чтобы одному от всех жить. Классе в шестом, ну когда почти весь год проболел, и школу, значит, не посещал, лежал себе, и все представлял, как оно у меня в жизни будет. План себе целый разработал, чего вообще может человеку в жизни понадобиться. Потом уж, когда встал, начал по компьютерным сайтам шарится. Дома-то у нас компа не было. Ну, я в школу райцентровскую перевелся, там у них класс компьютерный. Опять же, с Иркой в одном классе там оказались, – он улыбнулся своему воспоминанию. – Ирка, она у меня, знаешь, такая… такая… Короче, нет больше таких! Потом в библиотеках во всяких к компам ведь доступ бесплатный, даже и документов не спрашивают, и на прикид твой не смотрят. У меня вон – видишь, в углу? – целая гора всяких распечаток. Уезжал когда из дома, пол-рюкзака набил этой дрянью. Сейчас вот на досуге перечитываю. Хотя я и наизусть много чего помню. Так только, размеры иногда посмотреть. Мне знаешь, хоть лето, и хоть зима, хоть лес, хоть пустыня, хоть полюс, хоть океан. Меня теперь куда ни брось, я везде выживу и окопаюсь…