– Вот – на могиле князя найдено!
Вызвали девицу. Та вошла, мягко ступая в кроссовках «Найк», и призналась, что носила лучшее.
– Ваши сапоги – отстой! – выдала она, глотая слезу.
На другой день нагрянула высокая комиссия из мэрии, выявившая, что в «Стельке» клеят на товар лейблы известных фирм. Откупиться Светке не дали. Фабрика разорилась.
Князь-покровитель обиделся, исходя из норм своей средневековой морали, а жаль. То, что продают теперь на рынке, шибко смахивает на изделия Жана Борисовича, только подошвы выдерживают не более месяца. Молодежь сегодня копит деньги и, по возможности, поддерживает иностранного производителя. Девица права – сапоги Протеже были, конечно, отстоем.
Веянье времени
Имение «Райские сады», памятник архитектуры федерального значения, находится в пятнадцати километрах от Старгорода. Наш земляк, знаменитый архитектор Барсов построил его в конце XVIII века для павловского генерала Аблеухова. Главное здание, охотничьи флигели и роскошный парк долгое время ветшали и стояли под замком. За последние годы десять инвесторов покушались на лакомый кусок, начинали работы, но отступались – реставрация дело дорогое и требует постоянных консультаций с учеными, которые вечно суют инвестору палки в колеса и дрожат над каждым старинным камнем. Тем не менее, в яркий весенний день мая «Райские сады» были проданы с аукциона в одиннадцатый раз со сроком аренды на шестьдесят девять лет.
Наш новый губернатор нашел серьезных владельцев-инвесторов. Проект губернатора «Старая усадьба» от предыдущих, по сути, ничем не отличался, но пресса громко назвала его «веяньем времени». Главных претендентов на усадьбу было двое: нефтяной магнат Василий Труба и человек, которого в высших эшелонах власти было принято называть просто Генерал. Но мало кто понимал, в каком щекотливом положении оказался губернатор: дружба с Трубой была предпочтительнее из-за намечавшихся выгодных проектов, обидеть Генерала означало порушить и без того сложные отношения с администрацией президента. Решено было пожертвовать пешкой, ею стал начальник управления культуры Ким Волокитин, чиновник еще старой советской выучки. Роль он освоил и текст заучил.
Когда гостей водили по парку, Ким подошел к Генералу и между делом заметил, что однажды президент, заехав по пути в «Райские сады», долго рассматривал печальных купидонов на фризе, а после элегически вздохнул: «Здесь бы на пенсии пожить, красота!» Этой информацией Генерал не обладал, а потому наживку заглотил. Отношения Кремля и Василия Трубы были в этот момент очень нервными. Уступив имение сопернику, Генерал тут же придумал, как подаст наверху покупку и очернит магната. Тендер выиграла нефтяная компания, о чем тут же рассказали в новостях. Генерал отправился пировать в гостевой домик губернатора, где и заночевал.
Утром у его комнаты раздались странные вопли. Генерал выглянул в коридор. По ворсистому ковру, направляясь к нему, полз на коленях обнаженный по пояс Ким Волокитин и, нещадно лупцуя себя плеткой по спине, монотонно повторял: «Помилуйте, не доглядел, крысы проводку сожрали!»
Последовал жесткий приказ объясниться. Протягивая высокому гостю плеть, начальник старгородской культуры поведал о беде – в гараже, где ночевал генеральский «мерседес», крысы, разнюхали под капотом проводку из натурального каучука и изгрызли ее. Машина не заводится, за что он и просит выдрать его – недоглядевшего идиота.
– Прощу, если скажешь, кто подучил меня обмануть, – генерал поглядел трясущемуся чиновнику в глаза, что не многие выдерживали. Он уже успел навести справки.
– Господин Генерал, сам, дурак, удумал – ведь десять инвесторов на «Садах» разорились, там же фундамент на плывуне стоит.
– Ну молодец! – рявкнул Генерал и пошел одеваться.
История, как известно, повторяется. Екатерина II, останавливалась в 1767 году в Старгороде в путевом дворце по дороге в Первопрестольную. Местные мужики, что-то не поделив с кучерами царицы, набили им рожи. Государыне мгновенно донесли. Последовал высочайший указ: выпороть в городе каждого десятого. Тогда городской глава с чиновниками коленопреклоненно молили матушку императрицу простить дураков-горожан и вымолили у наидобрейшей прощение. С той поры в городской думе на праздник Казанской иконы, когда и случился конфуз, ежегодно служили благодарственный молебен. Отменила его только советская власть. Старгородцев это не спасло, в соседних городах они получили кличку «поротые», что, впрочем, не хуже исторических прозвищ тверичей – «козлы», или жителей Торжка – «новоторы-воры», или кашинцев – «водохлебы».
Вряд ли Ким Волокитин знал историю своего города. Генерал предъявил претензию губернатору, за что тот, в рамках проекта «Старая усадьба», уступил ему упомянутый выше путевой дворец. Из него теперь делают «бутик-отель» со всеми аксессуарами райской жизни. Для города это даже хорошо, школу для дурачков, что была во дворце, переселили из центра города на окраину, а вот как договорятся инвестор и реставраторы – покажет время. Ким Волокитин недолго проходил в начальниках управления культуры, Генерал оценил его актерские способности и забрал в Москву. Говорят, там он управляет сверхсекретным гаражом, получил долгожданные погоны полковника и очень доволен жизнью.
Заклятое место
Первое, с чем сталкивается в Старгороде турист – наш мост. Место это заклятое не только для автомобилистов, но и для градоначальников, все это знают. Летописец сообщает, что в 1011 году боярин Кукша – основатель Старгорода – утопил на переправе жреца-комси, а тот перед смертью проклял боярина и всю последующую власть.
В 1696 году государь Петр I, спеша в Воронеж на строительство кораблей, прибыл на высокий берег нашей реки и, нервно крутя ус, стал дожидаться парома. Рядом стояли две старушки – торговки зеленью.
– Почем товар? – поинтересовался царь.
– Отдаем по полушке, а перевоз – денежка.
Две медные полушки в те времена составляли денежку. Царь тут же вызвал городского главу и велел закладывать мост. Через полгода на обратном пути из Воронежа царь заметил: мост строить и не начинали. Царь приказал привести городского главу.
– Что ж тебе денег не дадено?
– Никак нет, деньги пришли, ума нет, Ваше Величество.
– А вот те ум! – вскричал Петр и ударил главу по лысине кулаком так, что тот чудом не помер. Зато после спешно отстроил мост.
В Великую Отечественную фашисты мост разбомбили. По приказу Жукова красноармейцы наводили переправу под шквальным огнем врага. В самый разгар обстрела подлетает к понтонам «Виллис», а наши, кто еще живой, разбежались по окопам, прячутся от обстрела. А Жуков был с тросточкой. Кругом пули свистят. Жуков на них ноль внимания, – заговоренный был. Вызвал полковника:
– Мать-перемать, сколько времени тебе было отпущено? – и той тросточкой по лицу, только зубы полетели!
– Ты, – кричит Жуков попавшемуся на глаза капитану, – переправу наведешь до вечера, иначе – закопаю!
К вечеру танки прошли по понтону, враг бежал, полковника отправили в Воркуту, а капитан получил орден.
После войны восстановлением моста руководил орденоносный инженер-полковник Шелест. Строитель был от Бога, ремонтировал руины теми солдатиками, что с войны задержались да пленными немцами. Пришла пора отправлять солдат домой. Новый призыв его офицеры набрали где-то по глухоманям. Мост отстроили, но у призывников кончился срок. Шелест написал наудачу куда следует, прося новых солдат, взамен примчались чекисты с пулеметами, но орденоносец исчез. Так его и не нашли. Часть, оказывается, сразу после войны расформировали. Как он умудрился ее сохранить? Ведь солдаты и офицеры в ней проходили службу официально. Про него потом много баек рассказывали, но что правда, то правда: сталинский режим обманул, а мост отстроил.