По мере того как он подходил к деревне, их становилось все больше. Мужчины хонки. Женщины хонки. Маленькие дети — мужского и женского пола — бегали вокруг взрослых особей. Все наблюдали за ним краем глаза, все знали, что он поступает наперекор их богам, находясь в деревне. Но ни один даже виду не подал, что знает о существовании Фанеса. Наконец он остановился в десяти футах от мужчины хонки, который старательно разрыхлял землю вокруг корней растения.
— Друг мой, — иронически заговорил Фанес, прекрасно зная, что хонки его не поймет. — Я восхищен твоей деятельностью. Но не кажется ли тебе, что она бессмысленна? Разве тебе не следует защищать своих богов, дом и очаг? Разве ты не видишь, что я вошел в деревню? Неужели вы даже не подозреваете, что я намерен ограбить вашего бога с громким голосом? Короче, тебе не кажется, что нужно что-то предпринять? Конечно, в таком случае я тебя наверняка прикончу, но делать вид, что вы меня не замечаете, глупо.
Однако хонки продолжал работать, а по его неподвижному лицу было невозможно понять, слышит ли он слова человека. Фанес начал нервничать, а в его глазах загорелась беспричинная злоба.
— Так в чем дело? — с мрачной усмешкой спросил он. — Ты боишься за свою зеленую шкуру? Где твое благочестие? Я стою перед тобой, еще немного, и я оскверню самое святое, что есть в вашей религии, — а ты делаешь вид, будто меня не существует!
Хонки продолжал мотыжить землю. Неожиданно Фанес сплюнул.
— Ну и черт с тобой! — заорал он. Фанес ненавидел зеленокожих обитателей Орикса только потому, что намеревался совершить преступление против их племени. Ему требовалось сопротивление, чтобы он мог продемонстрировать свое мужество и ум. Он жаждал увидеть страх в глазах жертв. Фанес мечтал, чтобы в его памяти осталась сцена схватки, в которой он проявит безрассудную храбрость, чтобы обеспечить себе роскошную жизнь. — Ты такой же глупец, как и Болес! Ты и твои боги! Он и его инструкции! Ну и черт со всеми вами!
Он злобно посмотрел на стройную нечеловеческую фигуру, спокойно направившуюся к следующему растению. Хонки даже виду не подал, что заметил орущего Фанеса.
Охваченный яростью, Фанес зашагал дальше. Он проходил мимо множества хонки. И все делали вид, что его не видят. Никто не боялся Фанеса. Плазменное ружье могло бы истребить всех хонки на Ориксе, если бы они осмелились на него напасть. Его переполняла ненависть к проклятым аборигенам, но, самое главное, он не понимал, почему его игнорируют.
Наконец Фанес вошел в деревню. Все дома были построены из блоков мыльного камня, украшенных сложными орнаментами, однако сейчас они вызвали у него лишь новый приступ раздражения. Мыльный камень, как рассказал Болес, хонки приносят на своих спинах, преодолевая более пятидесяти миль, — только для того, чтобы построить деревню на месте, где нет красной глины. Здесь наверняка живут уже несколько поколений. Быть может, поселению тысяча лет.
Казалось, здесь никого нет, но Фанес знал, что это не так. Хонки не выходили из домов: так им было легче делать вид, будто его не существует. Они вели себя оскорбительно. И очень глупо. Тем самым хонки отрицали мужество, хитрость и ум Фанеса, который дерзнул бросить вызов их богам и инструкциям Компании, чтобы прийти сюда и ограбить бога, который так оглушительно ревел за час до рассвета.
Фанес снял с плеча плазменное ружье. Он тщательно продумал свой план и знал, что хонки не сумеют ему помешать. И хотя все в нем кипело от бессмысленной ярости, Фанес приготовился заставить хонки сыграть ту роль, которую он им отвел. Главное здесь состояло в том, чтобы быстро и безжалостно уничтожить спрятавшихся аборигенов, а у остальных вызвать ненависть.
Дальше последует быстрое разграбление храма бога росы и возвращение в форт, которое будет сопровождаться безжалостным использованием плазменного ружья. Впрочем, у хонки постоянно должна оставаться надежда, что они сумеют добраться до обидчика и отомстить за убийства и осквернение святынь.
Когда грузовой корабль приземлится, хонки будут штурмовать форт. И его рассказ о религиозном неистовстве, начавшемся с убийства Болеса — который будет жив и здоров, — прозвучит убедительно. И тогда, в полном соответствии с инструкциями, капитан корабля будет вынужден эвакуировать форт, увезя с собой Фанеса и все, что он сумеет спрятать среди вещей, на ближайшую цивилизованную планету, где он тут же исчезнет с неисчислимыми богатствами.
И еще Фанес потребует, чтобы капитан сжег деревню пламенем корабельных дюз. Капитан не станет возражать, выслушав рассказанную историю. Она объяснит ярость Фанеса, поскольку только обезумевший от горя человек станет требовать мести, а Болес пользовался огромной популярностью среди работников Объединенной Торговой Компании.
Фанес выстрелил. Яркое пламя охватило ближайший дом. С ревом вспыхнул огонь. Затем последовал второй выстрел, третий, четвертый.
Он увидел, как начали спасаться от огня хонки. Они бежали не останавливаясь. Его замысел выполнялся, все шло по плану, и однажды Болес найдет последний кристалл, сувенир местной религии, оставленный Фанесом в качестве совершенно очевидной улики.
Теперь в деревушке остался только Фанес. Отчаянно ругаясь без малейшей на то причины, с пересохшим горлом и слезящимися глазами, он подошел к храму бога росы, чтобы забрать богатства, которые там находились. Они должны быть там. Фанес не мог ошибиться. Он заполучил фотографию бога росы, с головного убора которого упал сверкающий кристалл, и увидел синюю глину. Подобная же встречается на плато Кимберли, на Земле. Благодаря чистой логике, которой пользуются такие умные люди, как Фанес, он твердо знал, что в храме хранятся несметные сокровища.
Древность поселения лишь подтверждала его оценки. Хонки обрабатывали поля синей глины в течение примерно тысячи лет. Поклоняясь своему богу, они собирали блестящие кристаллы, похожие на отвердевшие капли росы и так же отражающие солнце. Болес подходящих подношений хонки не могли представить.
Бог росы носил целые связки сверкающих камней на головном уборе! Один из таких кристаллов, который он потерял, напуганный вспышкой камеры, лежал сейчас в кармане Фанеса. Один только головной убор сделает его богатым человеком, но он не сомневался, что в течение тысячи лет каждый хонки отдавал в храм хотя бы один необработанный алмаз, найденный на полях. А тысяча лет таких подношений означала, что Фанесу будет принадлежать неслыханное богатство.
Он еще раз выстрелил из плазменного ружья, повинуясь исключительно желанию разрушать, и с усмешкой вошел в храм, готовый прикончить всякого, кто встанет между ним и сокровищами.
Высокий хонки сидел на корточках перед торговым фортом и с трудом пытался произнести те несколько слов земного языка, которые были ему известны. Болес слушал его с возмущением.
— Твой посланец догнал меня и вернул обратно, — высокомерно сказал Болес. — Согласно инструкции я должен оказывать тебе всяческую помощь. Но это плохо!
Хонки вновь попытался донести информацию до Болеса на земном языке. Затем перешел на родной.
— Господин, — с достоинством промолвил он, — это было деянием бога росы. Мы не понимаем. Человек прошел через поля и направился к деревне. Это противоречило закону, поэтому наши люди сделали вид, что не видят его, чтобы потом их не мучила совесть. Однако он не испытывал стыда, даже нарушив закон. Он что-то кричал нам, пока шагал через поля. Потом он приблизился к деревне, где наши люди вновь сделали вид, что его не замечают. Тогда он вытащил неизвестный инструмент и ударил с его помощью огнем по домам, уничтожая все вокруг.
— Плазменное ружье, — нахмурившись, сказал Болес. — У нас будут неприятности. Он нарушил инструкции.
— Он вошел в храм бога росы, — по-прежнему величественно продолжал рассказывать встревоженный вождь. — Там много блестящих камней, похожих на росу, только они не исчезают под светом солнца. Они такие твердые, что мы с их помощью делаем рисунки на посуде и стенах домов. Но часто, поскольку они так напоминают росу, мы отдаем их богу. Человек ужасно хотел их получить. Он срывал их со стен храма, которые они украшали. А потом человек зашел во внутреннюю часть храма, где находится святость бога росы, и не смог пережить увиденное. И он умер.