Гвенваель открыл дверь в свою комнату и так же быстро закрыл её. Положив руку на ручку, он посмотрел на Дагмар.
— Почему бы нам не пойти в твою комнату? Там намного приятнее.
Он не знал, зачем утруждал себя попытками солгать ей. Она посмотрела на его лицо, прежде чем впилась короткими ногтями в его руку.
— Ой! Гвенваель отпустил ручку, и Дагмар распахнула дверь.
Великолепная блондинка — у неё было имя, но будь он проклят, если мог вспомнить — сидела голой на кровати и оживилась, когда снова увидела Гвенваеля, но затем надула губы, когда увидела Дагмар.
— Я знаю, это некрасиво, — начал он, но Дагмар подошла к блондинке, наклонилась и зашептала ей на ухо. Он пытался расслышать, но чертовы человеческие уши иногда бывали так бесполезны!
Блондинка перестала беспокоиться из-за того, что незнакомая женщина была так близко от неё, и пришла в ужас. Проблема в том, что она в ужасе смотрела на Гвенваеля. Затем с отвращением ахнула и встала с кровати, подхватила свою одежду и выбежала за дверь мимо Гвенваеля, словно боясь прикоснуться к нему. Он посмотрел ей вслед, прежде чем войти в комнату и закрыть дверь.
— Ты расскажешь, что поведала ей?
— Нет, — ответила Дагмар, ныряя в кровать. Затем рассмеялась, что ему совсем не понравилось, так как это больше походило на хихиканье.
— Знаешь, не нужно, чтобы ты портила мою репутацию.
— Да, потому что такая гордость быть Гвенваелем Растлителем.
— Губитель! И это только на севере. И у этих дамочек задолго до моего приезда была та ещё репутация. Но здесь, на Тёмных Равнинах, я Гвенваель Красивый. Гвенваель Любимый. Гвенваель Обожаемый.
— Гвенваель Шлюх.
— В некоторых частях Темных Равнин, да. Но помни, что теперь ты представляешь меня.
На это она захихикала ещё громче.
— О, неужели?
— Да. — Он шагнул дальше в комнату. — Вот почему я привёл тебя сюда. Нам нужно поговорить.
— Я не хочу говорить. — Она наклонилась и задрала подол платья, подняла колени и позволила ногам раздвинуться. — Понятно? Пусть твой рот работает, но не разговорами.
— Хотя я нахожу это странно возбуждающим, мы здесь не поэтому.
Она опустила платье и вздохнула.
— Хорошо, тогда для чего?
Он посмотрел на неё сверху и объявил:
— Я решил сделать тебе подарок, заявив, что ты моя пара. Разве это не замечательно?
Дагмар приподнялась, положив ладони на кровать.
— Это лучший вариант спросить меня, пришедший тебе в голову?
— Я не спрашивал.
— В этом-то и проблема.
— Почему?
— Разве ждать, что тебя о таком спросят, это великое дело?
— Я дракон. Мы не спрашиваем, а берём.
— Хочешь сказать, что Фергюс не спрашивал Аннуил?
— Ходят слухи, что он привязал её к кровати.
— Талит?
— Она проснулась и бум, её взяли. И это не слухи, она сама мне сказала.
Дагмар прищурилась, затем щёлкнула пальцами.
— Королева Риннон.
— Цепи.
— Нет! Серьёзно?
— Да. Видишь? Я самый милый. И пытаюсь сделать всё вежливо. Объявляю об этом, прежде чем связать тебя. — Когда она только уставилась на него, он огрызнулся: — И почему бы тебе не захотеть быть моей парой? Мы идеально подходим друг другу.
— Мы только что нашли голую женщину у тебя в кровати, и она ждала тебя.
— Это не моя вина. Вероятно, подарок от Фэла.
— И почему мне это в голову не пришло? — Она встала с кровати и почесала грудь.
— Сыпь становится всё хуже.
— Знаю. Не нужно об этом говорить.
— Почему ты огрызаешься? Не я виновник сыпи.
Все ещё почёсываясь, она принялась расхаживать по комнате.
— Ты не понимаешь, но есть несколько причин, по которым мы должны покончить с этим сейчас.
Ему не понравилось, как это прозвучало. Почему она сопротивлялась? Сопротивлялась тому, что так очевидно для любого, у кого были глаза? Ей надо купить новые очки?
— Какие? — он старался не рычать.
— Первая, — она подняла указательный палец, — отец ждёт меня дома.
— Ага, и тебе там так хорошо.
— Там свои проблемы. Вторая причина, — она не подняла ещё один палец. — Мне осталось добрых шестьдесят или семьдесят лет, если не рассматривать болезни или падение с лестницы. И я бы предпочла, чтобы мой муж умер со мной.
— Я поговорю об этом со своей матерью.
— С матерью? Что она может сделать?
— Нам очень необходимо об этом сейчас спорить?
— Нет. Третья, — и все ещё только один палец, — Я не делюсь.
— Я никогда не просил тебя об этом.
— Тебе и не нужно. — Она махнула на кровать. — Они ждут тебя, готовя себя на роль угощения.