— Подожди… ты… ты… плачешь?
Этому навыку Гвенваель научился в десять лет. С такими братьями, как у него, такой навык необходим, чтобы мама защитила своего любимого сыночка. Повзрослев, он редко пользовался этим методом, но сейчас был в отчаянии.
— Ты так со мной груба, — сквозь слезы, произнёс он.
— Да, но…
— Почему ты не хочешь мне помочь? — заныл он.
— Ладно. Ладно. — Она подняла руки. — Я отведу тебя к отцу.
Гвенваель пустил ещё больше слез.
— Обещаешь?
— Да… — Она вздохнула и спустилась с забора. Не спрыгнула, а изящно спустилась. Это был осторожный, тщательно продуманный шаг. Гвенваель готов был поспорить, что в своей жизни она сделала немало осторожных шагов. Она вышла из-за ворот и закрыла их за собой.
— Кнут, ко мне.
Лакомый кусочек, который уже почти стал полдником Гвенваеля, незамедлительно подошёл к хозяйке и уставился на него жёлтыми глазами.
— И ты, — произнесла она, — пошли.
Гвенваель какое-то время смотрел ей в след. На ней была простая и свободная одежда. Он не видел и кусочка её тела, отчего становилось очень интересно, как же она выглядит под всем этим одеянием. Была ли она тонкой, как рейка или же скрывала соблазнительные округлости? Большие ли у неё груди, что заполнят ладони или же нет? Плоская ли задница, или же он сможет крепко ухватиться за неё, пока будет вколачиваться? Будет она стонать или кричать? Она остановилась и оглянулась.
— Ну и… ты идёшь?
И она явно не оценила то, что он снова начал над ней смеяться.
Глава 5
Как только они вошли в главный двор, Дагмар ощутила, что все взгляды прикованы к ним. Люди побросали работу. Солдаты и воины прекратили тренировки. А женщины… Дагмар удивилась, что те не падали в обморок. До ушей Дагмар долетели вздохи. Глубокие и протяжные. Когда служанка, что несла полную корзинку хлеба в залу, где обедали солдаты, врезалась в стену, потому что засмотрелась на дракона, что притворялся человеком, Дагмар только закатила глаза.
— Они голые?
Дагмар прищурилась и посмотрела через двор на один из тренировочных рингов, затем кивнула.
— Да.
— Почему?
— Учиться сражаться обнажёнными в такую холодную погоду даёт шансы, что ты сможешь воевать независимо от того, во что одет.
— И много голых воинов среди мужчин из Северных земель? Неужели они с удовольствием подобным занимаются?
От его дразнящего тона Дагмар почти рассмеялась.
— Если они и получают от этого удовольствие, уверяю, что никто в этом не признается.
— Я думал, что ты начнёшь задавать вопросы.
— И о чем я должна была тебя спросить?
— О королеве Аннуил. О её союзе с драконами. Или хотя бы о моем имени.
— Меня все это не волнует.
— Лжёшь. И меня зовут Гвенваель Красивый.
— Очаровательно. И я знаю своё место, лорд Гвенваель. Знаю свою роль.
— О, да ладно тебе. Можешь спросить меня о чём угодно.
— Хорошо. — Она посмотрела на его грудь. — Крест на твоём плаще.
— Что не так с крестом?
— Я читала, что эту нацию уничтожили больше пятисот лет назад.
Гвенваель остановился и принялся изучать крест.
— Проклятье, — произнёс он несколько секунд спустя, — терпеть это не могу.
— Сам убил их, да?
— Спасибо, конечно, но я не такой старый. Думаю, один из моих дядек это сделал. Но так неловко.
— О чём ты?
— Представь, что стоишь и ведёшь милую беседу с кем-то из королевской семьи, а затем этот человек смотрит на твой герб. Его лицо бледнеет и покрывается потом, а ты внезапно понимаешь… Боги, я уничтожил целую мужскую линию твоей семьи? Вот что неловко.
— Представляю.
Они продолжили путь, и Дагмар не удивилась, когда Гвенваель спросил:
— А как ты получила имя Зверь?
Дагмар остановилась у огромной двери, ведущей в Главную залу и опустила глаза, сохраняя голос спокойным. Внутри было больно.
— Жена одного из моих братьев так меня назвала из-за безэмоциональности. Она хотела задеть меня, и ей это удалось.
Гвенваель поднял ей голову длинным, толстым пальцем. Она смотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не выглядеть совсем уничтоженной. Дагмар со счету сбилась, сколько уже раз пришлось рассказывать историю происхождения её прозвища. Она не лгала ради веселья, всё дело в том, что правду она не могла поведать никому. Вина из-за действий и их последствий даже спустя долгое время была довольно свежей. Тем не менее, формулирование истории в зависимости от того, кому она её рассказывает, было забавно, и приносило либо жалость, либо страх — в зависимости от того, что Дагмар требовалось.