— Ла-а-адно, дам тебе его контакты. Пройдешь курс и будешь столько же зарабатывать.
Алексей буквально заржал в голос, но тут же схватился за бок и поморщился.
— Ты, должно быть, шутишь? — он стал как-то странно дергаться, удерживая себя от смеха.
— Я могу в чем-то ошибаться… — сделала вид, что думаю. — Да! Он говорил, что ему планируют поднять зарплату.
Не сдержала улыбку, смотря на развеселившегося мужчину, но тут же ее погасила. Я же говорю «очень серьезные вещи» в таких вещах не полагается давить лыбу, как у чеширского кота.
— Так что ж ты за своим приятелем не бегала, а за Аркадием увязалась?
Ну, это совсем просто:
— Так, у знакомого ипотека, а у Аркадия ипотеки нет, но есть отличный загородный дом, а также скромная квартирка в Болгарии, и несколько ячеек в разных банках. У тебя, наверное, тоже ипотека?
Я вздернула бровь. Пора завязывать с этой темой — надоело строить из себя калькулятор.
— Ипотека есть, — бросил он. — Но откуда ты знаешь про недвижимость и банковские ячейки.
Я поднялась из-за стола, принялась складывать в сковороду грязную посуду. И уже отходя от стола, бросила:
— Карты не врут.
Ага, вынь и положи всю информацию. Разбежалась. Мне нужны большие деньги, вот, как у Аркаши. Но этот вариант больше не вариант.
Да и эта тема исчерпала себя. Не подходит мне менеджер средней руки.
Подавила горестный и тяжелый вздох. Мне было тяжело не от понимания, что эта пара, я и ревизор, не состоится, а от того, что все мои планы и усилия пошли в одно неприглядное место. И во всем виноват Он, человек, который сидит, развалившись на стуле, и смущает меня своим хмурым взглядом из-под бровей.
Тоже мне нашел, что рассматривать. Руки так и тянутся поправить прическу, но я терплю и занимаюсь своим делом.
Глава 10
Марина Глушкова
Что-то произошло между нами, по сути, совершенно чужими людьми. Словно невидимая нить натянулась и больше не отпускала. Конечно, я могла все свалить на свою объемную фантазию, — и нить, и напряжение, — но чем больше мы проводили друг с другом времени, тем чаще я стала ловить на себе его долгие и вдумчивые взгляды.
А к вечеру у Алексея поднялась температура, и мы были вынуждены выбираться из своей, как оказалось, надежной норы и отправляться на поиски лекарств.
С машиной мне помог сосед, у которого в гараже пылилась старая «Волга». Василий Юрьевич был старожилой этого дачного поселка и, как многие местные жители, проживал здесь на постоянной основе.
Мне было лет девять, когда я впервые познакомись с ним. Ох, и долго ныло мое ухо после этого знакомства — Василий Юрьевич старательно мне его покрутил за ободранную яблоню. А Алиска стояла в стороне, нервно сминала края нежно-розового платья и скромно просила его: «Дяденька, отпустите Марину. Она не виновата. Это я. Я сломала ветку!» Но кто бы поверил этому маленькому ангелу с двумя огромными голубыми бантами и такими же голубыми глазами. А я? Я носила исключительно пацанские джинсы и заношеные до состояния марли футболки. Так что уши, как правило, трепали мне, а я в отместку трепала всем нервы. Но потом все помеялось местами. И злой сосед стал моим соратником на долгие годы юности. И от этого было еще тяжелей видеть разочарование в выцветших из-за прожитых лет глазах.
Помявшись на знакомом крыльце, все-таки постучала в дверь.
Где-то послышалось недовольное бормотание и скрип. Я, как на яву, представила Василия Юрьевича, который медленно поднимается с продавленного кресла, следом за ним на пол падает шерстяной плед, он разворачивается и, привычно прихрамывая на правую ногу, идет к двери, за которой замерла я.
— Долго же пришлось тебя ждать, — укоризнено, после минутной заминки, проговорил пожилой мужчина, и сразу отступил в сторону, пропуская меня.
И я прошла. Разные смутные чувства одолевали меня, что разбираться какое из них пребладает — попусту терять время. Я выбираю радость, пусь это будет она.
— Я говорил твоей тетке и теперь говорю тебе: не стоит винить себя во всех грехах.
Он прошел вперед к небольшому буфету и открыл дверцу доставая конфетницу с мармеладом, который я терпеть не могу.
— Не стой, — отвлекся он от своего занятия. — Щелкни чайник.
Я подскочила с места и понеслась исполнять поручение с такой скоростью, словно услышала выстрел спортивного пистолета на старте.
Чайник закипел быстро, все это время Василий Юрьевич расставлял на небольшом журнальном столике тарелочки с вареньем. Они все были настолько аккуратными, словно взяты из картины какого-то советского художника и выставлены на обозрение. Казалось, Василий Юрьевич только и ждал, что к нему кто-то придет, раз так быстро организовал стол.
Чаем я занялась самостоятельно. И это у меня получилось довольно ловко. Все лежало на своих привычных места, как и тогда, когда я почти поселилалась у этого нелюдимого мужчины.
Мы сели напротив друг друга и взяла в руки по чашке пускающего пар чая.
— Ну и где ты была, что не навещала старика? — укоризнено протянул Василий Юрьевич.
Я обомлела от такого вопроса. А он ждал, что я буду навещать? Никогда непокидающее меня чувство вины вновь напомнило о себе ядовитыми словами. Они, слова, были неоправданны и несправедливы, но настолько тяжелы, что удержать их в себе я не смогла.
— Не думаю, что меня здесь кто-то ждет. Мне было некогда, да и сейчас я довольно сильно тороплюсь.
— Все еще винишь себя в произошедшем?
Мои руки, в которых я держала чашку горячего чая, затряслись. Чай едва не выплюснулся на пол, едва не ошпарив меня.
— А разве я не виновата? — с вызовом посмотрела на мужчину, который, казазалось, завел этот разговор из праздного любопытства.
— Твоя вина в этом тоже есть.
«Тоже» — я едва не вскрикнула. Да она полностью на мне!
— Не заводись так, — спокойно произмес он.
Но меня уже было не остановить. Я подскочила на ноги и направилась к выходу. Какое же теперь чувство преобладало? Страх? Боль?
— Марина! Постой!
Я замерла у самой двери.
Василий Юрьевич подошел со спины и протянул мне зеленый кубик мармелада.
Осторожно забрала сладость.
— Я не хотел тебя обидеть или… что-то поставить в укор.
— Поняла.
А я не хотела звучать обиженой девочкой, но только горечь отчетливо прозвучала и осталась послевкусием на языке.
Василий Юрьевич усмехнулся:
— Знаю. Приходила-то что?
Я уже заснула мармелад в рот, он раздажающе лег сахаром на зубах — терпеть не могу мармелад.
— Машину попросить, — глухо произнесла, понимая насколько неуместно это звучит.
Василий Юрьевич ответил не сразу.
— Ты села за руль? — наконец, выдал он.
— У меня не было выхода, — произнесла с ощущением полной обреченности.
Потупила глаза. Странно и циклично проходит время. В моменты, когда моя жизнь находится на волоске — я всегда оказываюсь за рулем. Земля делает очередной круг — а я возвращаюсь к тому же, от чего бежала.
— Ну, и правильно. Будет в тебе толк, — кивнул он.
Рукой потянулся в ключницу, которая висела возле входной двери и имитирова часы с кукушкой, ловко выуживая оттуда ключ от «Волги».
— Возвращайся, Марин. Поговорим.
Сжав кркпко ключ я неуверенно кивнула, а затем так же неуверенно приобняла его за широкие плечи.
Глава 11
Марина Глушкова
Алексей дышал тяжело и глубоко, но упорно делал вид, что чувствует себя превосходно. Старался шутить, но это получалось у него из рук вон плохо. Я же была настроена серьезно и решительно и просто игнорировала больного.
— Давай пошустрей! Иди на выход и ложись на заднее сидение, чтобы тебя никто не видел.
Алексей медленно двинулся к выходу, я провожала его внимательным взглядом. Стоять может, — значит все не так плохо.
Сама принялась накручивать на голову небольшой пятнистый платок, который нашла в тетушкиных закромах, чтобы скрыть свою приметную шевелюру, остальная моя одежа состояла из черных лосин и широкой черной футболки, Алексею достался наряд из дядиного гардероба — темная футболка и видавшие лучшие времена брюки.