По мне, так мы смотрелись довольно органично — молодая семья дачников, не хватает только парочки шаловливых и вечно лезущих повсюду ребятишек.
Когда я вышла из дома, Алексей уже устроился на заднем сиденье. Места ему явно было мало, но потерпит. Бросила ему мягкий плед, пусть устраивается. Наше путешествие обещает быть недолгим и, возможно, неспокойным.
Мы, словно на катере по узкому руслу речки, плавно маневрировали между плотно жавшимися друг к другу домам. Машина шла ровно, но зная Василия Юрьевича, лучшего инструктора по вождению в прошлом, — иначе быть и не могло.
Алексей Строков
Плохое самочувствие преследовало меня где-то с полуночи. Легкое недомогание и озноб не давали нормально уснуть, приходилось прикладывать усилия, чтобы не издавать шум. Будить эту авантюристку не было никакого желания.
Если с самого начала она меня интриговала своей внешностью, затем раздражала своим взбалмошным характером, восхищала силой духа, то сейчас стала просто бесить.
Видеть ее не хотелось, от слова — совсем. Как можно быть такой…? Как можно вообще настолько любить деньги и не ценить себя. Или ценить себя, но в денежном эквиваленте. Да, второй вариант более правильный.
Мысль, что эта девчонка продалась, кружила голову не хуже, чем алкоголь. Злой и беспощадный. Я знаю много подобных историй, но еще ни одна не вызывала у меня такого бешенства. Быть может, от этой глуши я ожидал большего.
Перед самым рассветом я не выдержал и поднялся. Мокрая майка противно прильнула к телу, а в горле пересохло. Глоток воды казался наилучшим из благ.
Ноги отказывались слушаться, но я упорно шел к раковине. Искать в потемках кружку не было ни сил, ни желания — и я бросился к раковине.
Досадное шипение воздуха донеслось из крана, стоило лишь подставить под него ладони.
— Что ты делаешь? — донеслось возмущенное со спины.
В блеклом свете рассвета, который просачивался в дом сквозь тонкие занавески, возник силуэт мелкой фурии. Волосы торчали в разные стороны, растянутые вещи мешком висели на худых плечах.
— Погано выглядишь, — вынесла вердикт, после минутной заминки Марина. — Иди ложись, я принесу воды.
Маринка чем-то зашуршала в шкафах. У дивана мы оказались в одно время. Я — запыхавшийся и весь покрытый испариной, Марина с большим бокалом в одной руке и градусником в другой.
Стоило мне забрать бокал и сделать глоток, как я почувствовал будоражещие прикосновения, — ловкие девичьи пальчики пробежались по моей спине и торсу. Воду получилось проглотить — спасибо моей сдержанности, но пришлось сделать шаг назад, плюхнуться на диван и прикрыться покрывалом.
— Да ты весь пропотел!
Марина ловко выхватила опустевший бокал из рук, с глухим стуком отставила его в сторону на столешницу. И наклонилась ко мне. Тонкие руки скользнули по моей талии и обхватили полы футболки, дернули вверх.
Застряли…
Ее дыхание так явственно ощущалось на моей коже, упругие груди задевали мое плечо, — что я мысленно вознес хвалу всем богам, что сижу.
— Раз… — Марина дернула прилипшую майку, и теперь едва не свалилась полностью на меня.
— Черт! — вырвалось у нее, но она поспешно отпрыгнула от меня и, как-то зло, проговорила: — давай сам. Не маленький.
— Да я и не просил, — парировал и ловко стянул футболку сам.
А Глушковой уже и след простыл.
В следующий раз я заметил, как она быстро выбежала из дома, неаккуратно хлопнув входной дверью.
Глава 12
Марина Глушкова
Крадучись, по-другому не сказать, мы проехали весь путь от дачного домика до небольшого районного городка. Казалось, что удача наконец повернулась к нам лицом.
Я рискнула и рванула прямиком в аптеку, где когда-то работала моя одноклассница. Очень смышленая и безотказная девчонка. И на этот раз она не подвела.
И, самое главное, она по-прежнему работала в этой самой аптеке. И если раньше она была простой практиканткой, то сейчас она стала заведующей. Тот случай, когда человек сразу нашёл своё место.
— Боже! Марина! — воскликнула она. — Когда мы с тобой виделись в последний раз⁉ Сейчас и не вспомню.
Она немного отпрянула, словно страдая дальнозоркостью, щурясь, начала меня осматривать.
— Ну, ладно тебе, — растянула губы в ненатуральной улыбке.
— Да-а-а-а… Сколько лет, сколько зим! — она засмеялась грудным смехом.
Мне с самого начала показалось, что я зря сунулась к ней. Стоило ступить на порог, как в меня прилетел довольно высокомерный взгляд. О, думаю, зря я сюда явилась за помощью.
— Проходи, проходи… Я как раз планировала попить кофе.
Вика, наконец, выпустила меня из своих крепких объятиев и широким жестом развернула ко мне спиной.
— Вик, я же не просто так.
Она тут же сбавила обороты и даже немного покачнулась.
— Марин, если ты хочешь меня попросить о чем-то, то лучше не надо, — она развернулась ко мне и прямо посмотрела в глаза.
— Что… Что ты имеешь в виду? — запинаясь переспросила. В голове мучительно прокручивая варианты: как наши преследователи могли выйти на Вику?
Вика подхватила меня под локоть и потащила мимо витрин и стойки продавца прямо в небольшой кабинет, который был расположен в стороне от торгового зала в глухом коридорчике. Таблички на дверях не было, но когда мы попали внутрь помещения по обстановке стало понятно, что это кабинет. Вика меня усадила на небольшой диванчик, скромно приткнутый к стенке у окна, напротив плотно друг к другу стояли четыре стеллажа, в которых в неведомом для меня порядке помещалось бесчисленное количество разноцветных папок. Стеллажи традиционно для аптек были белыми со стеклянными дверцами. Ощущение, что я попала на ковер к директору школы, а не в гости к некогда близкой подруге накатило мгновенно, стоило только плюхнутся на жесткое и скрипящее сидение.
— Твоя тетя приходила ко мне, — донесся вкрадчивый голос Вики. — Она предупреждала, что…
Вика, обычно прямолинейная как натянутая струна, замялась. Мне же неожиданно стало очень любопытно, что же она пытается с таким трудом мне сказать.
Едва ли я могла скрыть горькую ухмылку, когда увидела испуг в глазах подруги. Платок, повязанный на голове, стал душить и я принялась нервными движениями развязывать узел под подбородком. Получилось наудивление споро.
— Вик, — поморщилась, — давай говори прямо. У меня очень мало времени.
— Доза. Ты пришла за дозой.
Ее голос теперь звучал привычно — размеренно и спокойно.
— И ты мне ее не дашь? — как же хотелось просто рассмеяться.
— Не дам.
— И это тоже тетя попросила? — я откинулась на жесткую спинку дивана, сразу скрестив руки и забросив нога на ногу.
— Твоя тетя просила тебя даже на порог не пускать и гнать как бешеную собаку, — она закатила глаза, словно припоминая все дословно.
— Отчего ж не прогнала?
Вика до этого стоявшая у окна, грациозным движением своего довольно грузного тела села рядом и положила руки на мои бедра. Ее ладони были всегда горячими, сколько я ее помню, но сейчас они казались обжигающими.
— Я же вижу, что тебе сейчас очень сложно. Как я могла так, да и кем бы я была после этого. Мы же дружили…
Она замолчала и, кажется на этот момент сказала все, что хотела.
Я тоже не знала, что сказать. Но у меня было совсем другое дело. А то, что Вика расковыряла дела давно минувших дней — я это уже пережила и даже мыслями не хотела в них возвращаться.
— Вик, не заморачивайся!
Теперь уже я накрыла ее ладони своими ледяными. Это были искусно смонтированные эмоции, но из настоящих во мне бушевали только негодование и обида. Я лгала сама себе, что все забыла, смирилась, но в глубине души негодовала: как так? В один момент все от меня отвернулись, даже те, кто ничего не знал. И Вика ничего не знала, но уже сделала свои выводы. Быть может, эти выводы и были правдивыми, но… мы же дружили. Разве можно так, раз, — и все перечеркнуть.