Возможно, мужик в голубой шелковой пижаме с перевязанной головой и боком не внушал всеобъемлющего ужаса, но Марта прониклась.
— Ее забрал… мужчина… — с наглой улыбкой проговорила она. — Пришел и забрал.
Разобраться с тем потоком чувств, в который меня снесли ее слова сразу не получилось. Досада, испуг, ревность, бессилие, разочарование — все и сразу.
Марта довольно улыбнулась. Видимо, заметила на моем лице растерянность. Эта лиса своего не упустит. Когда-то именно за это качество она мне и приглянулась: хваткая, упертая, знающая себе цену, всегда со вкусом одевалась — строго и сексуально, как я люблю. Сейчас это стало больше раздражать, чем нравится. Перед глазами возник образ вечно растрепанной, не понятно во что одетой Маринки. Она смело жертвовала своим внешним видом, ради меня. Рвала на куски одежду. Была грязной, побитой, со сломанными ногтями, но тащила меня на себе. Маленькая испуганная девочка здорового мужика.
От этих мыслей чуть не завыл в голос и не стал рвать на себе волосы, вовремя прикусил язык.
— Кто он? — хрипло выдал.
— Любовник, — зло усмехнулась Марта и расправила на поясе то тошноты правильно сидевшую юбку. Сегодня она была, как всегда, безупречна. Ровные сияющие волосы, блузка с черно-белым принтом, белая кожаная юбка-карандаш и высокие шпильки.
Я смотрел на Марту и не узнавал ее. Обычная ухоженная женщина, не более этого.
Не смог сдержаться вновь и осмотрел ее с ног до головы, разочарование от увиденного догнало тревогу, и я отошел к окну, стараясь прийти в себя.
Пациенты клиники медленно прогуливались по вымощенным дорожкам ухоженного парка. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Я и сам еще вчера так же гулял, спокойно подшучивал над местной пухленькой сиделкой и Верой Степановной, которые везде меня сопровождали.
«Бл…» — вырвалось.
— Леш, я так скучала. Не прогоняй меня. Я же за тобой приехала, в Сибирь, — хохотнула Марта, со спины приобняв меня за талию, — как жена декабриста.
Я замер. Можно ли отвыкнуть от чужих прикосновений? Могут ли женские руки стать не желанными?
— Теть Вера передала тебе пирог и большой привет.
Осторожные ласкающие движения прошлись по моему животу и потянули резинку трусов вместе со штанами.
— Марта…
Накрыл ее ладони своими.
— Что? — девичьи губы поцеловали плечо прямо через ткань. — Что не так?
Что же со мной не так? Все так, как и десятки раз до этого… Вот только невыразимая тревога продолжала терзать сердце.
— Не сейчас. Уходи, пожалуйста.
— Нет, — с томлением в голосе прошептала она. — Я тоже хочу получить свой кусок пирога.
Марта ловко вывернулась из объятий и встала передо мной. На ее губах играла хитрая улыбка, а ловкие руки продолжали свою работу, уже принялись расстегивать мелкие пуговица ночной рубашки, а лицо приближалась к моему в ожидании поцелуя.
Все как десятки раз…
— Марта, да не до этого сейчас, — отшатнулся я в сторону.
— До этого всегда есть время!
Воскликнула Марта и бросилась следом. Полы ее блузки уже были расстегнуты и висели длинными хвостами, открывая симпатичный лифчик из мелкой ничего не скрывающей сетки. Я перепрыгнул через односпальную кровать и остановился наблюдая, как растрепанная Марта обходит периметр комнаты, словно хищник преследующий жертву.
Черт, все это стало напоминает какой-то идиотский водевиль.
— Марта, дорогая, — я сделал шаг к целеустремленной до крайности девушке. — Давай ты успокоишься и пойдешь домой.
Осторожно запахнул ее блузку на груди, особо не прикасаясь к коже, принялся защелкивать металлические кнопки-застежки.
— Иди, Марта. Иди.
Она несколько минут сверлила меня мутным взглядом, а затем резко вырвала гладкую ткань рубашки из моих рук, отвернулась и принялась быстро приводить себя в порядок.
Я наблюдал за напряженными девичьими плечами, и меня это вновь взбесило.
Ладони почти зачесались: хотелось схватить и потрясти ее за плечи.
«Уйди сама, прояви женскую гордость. Не вынуждай мне говорить те слова, которые я не хочу произносить».
Но Марта не спешила откликаться на мой молчаливый призыв. Она продолжала перебирать кнопки, поправлять блузку, расправлять волосы, а затем словно болванчик на шарнирах резко развернулась ко мне с широкой улыбкой.
Словно ничего и не было.
Она только что пришла. Принесла пирожки или что оно там говорила?
— Прости, — покаянно сверкнула она глазами. — Что-то меня и вправду занесло. Давай посидим, поговорим.
Марта подхватила небольшую дорожную сумку и беззаботно плюхнулась на кровать, забросив ногу на ногу так, чтобы высокий разрез юбки открыл все прелести. Я не отказал себе в удовольствии посмотреть на приятную картинку. Да Марта действительно картинка, только…
— Уходи, Марта, я тебя прошу, — хотел произнести максимально жестко, но получилось измученно.
— Никуда я не уйду! — упрямо поджала губы и поставила сумку рядом с собой на кровать.
— Хорошо. Тогда уйду я.
И долго не раздумывая развернулся выскочил из комнаты.
Уже в длинном коридоре меня пробрал смех от всей ситуации. Когда это наши отношения перешли на такой уровень, и Марта решила, что один плюс один равно два в нашей ситуации.
Ко мне на встречу выбежала озадаченная Вера Степановна, на ходу засовывая громоздкий смартфон в сумочку. Кажется, здесь находится уютная комната ожидания, где она любила проводить время.
«В тишине и покое» — говорила она. Но я-то знаю, что там «All-inclusive» и можно есть сколько хочется и пить сколько влезет. И зная Степановну она своего не упустит.
А ведь точно! Пару лет назад именно она привела ко мне Марту, свою деревенскую племянницу, «простую, как валенок и верную, как дворовый пес».
— Куда ты уходишь, Алешенька? — прощебетала мне вслед Вера Степановна.
— По делам.
Табличка «Гардероб» возникла неожиданно, и я успел прошмыгнуть в приоткрытую дверь.
Договориться с гардеробщицей получилось без проблем. И уже через какие-то сорок минут я стоял на улице в собственной, новой, одежде, и вдыхая воздух свободы крутил в руках ключи от специально оставленной Захаром машины.
Вера Степановна нагнала меня уже на крыльце, в руках она держала знакомую спортивную сумку, которую до этого видел в руках Марты. Выглядела она так, словно только что сдавала спринт.
Захотелось закатить глаза — женщины! Что с них взять?
— Лешенька, как же Марта?
Глава 28
Как же Вера Степановна могла забыть про свою протеже? Никак. Марта всегда впереди планеты всей.
Хотя ее «Лешенька» звучит забавно, но не более.
— Верочка Степановна, — потянувшись, словно кот под ярким солнечным лучом, я закинул руку на покатые плечи женщины, притянув ее к себе, и тихо прошептал в самое ухо: — У меня и без вашей Марты куча проблем.
Вера Степановна ахнула, зажав рот морщинистой ладонью.
Марта прошла мимо. Ее обиженно вздернутый нос, слегка покрасневшие глаза и гордый профиль — одним словом, главная героиня фильма «Несломленная».
Осмотрел окружающих меня женщин, едва сдержал довольную улыбку:
«Извините, девочки, но мне надо срочно разобраться с одним делом».
Пока бежал к машине, перед глазами стоял образ Марины, уставшей, побитой с грустными щенячьими глазами.
Пришлось его, образ, силой воли запихнуть в глубины подсознания.
За время моего лечения я совершенно выпал из сути дела, ради которого бросил свою бурную столичную жизнь и прилетел в этот сибирский город.
Ввязался я, конечно, в те еще приключения на свою голову, в сложной битве за кошелек.
За рулем старался вести себя предельно осторожно. Во-первых, хоть меня и переполняли эндорфины, но учитывая, что я только прошел лечение, вряд ли могу адекватно контролировать свое состояние, а во-вторых…