Я никогда не умела угадывать мамины мысли. Что-то в ней кажется невероятно знакомым – её тёплый запах жасмина, её голос, её широкие скулы, а что-то – таким несовместимым со мной, будто бы она с другой планеты. Мама не из тех, кто любит говорить о своих чувствах, или своём прошлом, или о чём-то личном. Она даёт поручения, спрашивает, как прошёл день, объясняет, как что-то сделать. Но сама она для меня - закрытая книга.
Теперь же меня интересует скрытая сторона мамы, та, которая стремится сорваться и убежать, не попрощавшись, та, у которой, в отличие от меня, достаточно смелости, чтобы противостоять папе. Имя мамы – Мели1, и впервые за свою жизнь я вижу, что она цельная личность, а не просто мама. Та сторона, которую мы не замечали до этого дня, у которой есть надежды, мечты, страсти, никак не связанные с нашей семьёй, – это то, что я хотела бы узнать.
Внутренний мир Мели, мне кажется, гораздо сложнее, чем любой из нас мог представить.
Часть 2
Ты сам по себе.
Каждый обученный мечтает пройти экзамен на выживание. В подготовке ведь нет никого смысла, если ты действительно не веришь в конец света, верно? Ты постоянно мечтаешь о подвигах, приключениях, ощущении жизни на пределе. Я вижу это во всех подготовительных журналах, которые папа раскидывает по дому, на вебсайтах и в переписках, окна которых папа оставляет открытыми на экране.
Но я всегда удивлялась этой мечте и её хрупкости. В конце концов, если правда хочется так жить, почему бы прямо сейчас не собрать вещи и не переехать в труднодоступные районы Аляски? Зачем ждать?
Теперь я вижу, что папа, наконец, сделал именно это. Этим он говорит нам и остальному миру: «Зачем ждать? Почему бы не начать бороться с апокалипсисом уже сейчас?»
Глава 5
Я видел во сне девушку из леса, видел Николь. Хотя я обычно не запоминаю сны, этот помню отчётливо, потому что нечто подобное я вижу каждую ночь со дня нашей первой встречи. Она подкарауливает меня в лесу, а после того, как стреляет мне в ногу и склоняется надо мной проверить, жив ли я, я целую её.
В этом сне не так много нелогичных моментов, но он настолько живой, что пробуждает во мне желание увидеть её снова по неясным для меня самого причинам. Я тут же просыпаюсь в поту, с пересохшими губами, с выпрыгивающим из груди сердцем и в напряжении.
Я убеждаю себя, что этот сон повторяется и не даёт ей покинуть мои мысли, потому что я не хочу думать о той странной девушке с пушкой. Я не хочу думать ни о чём, кроме неё, и это меня пугает. Она идёт вразрез с моими устремлениями в духе Торо – к простоте и одиночеству. Генри Торо никогда не упоминал о вторжении девушек в его уединённую жизнь на берегу Уолденского пруда.
Пока я делаю обычные вечерние дела на кухне – наслаждаясь их размеренностью – и нарезаю овощи для ужина, приходит Лорель. Мне нравится работать кухонным ножом, и, несмотря на то, что сейчас я измельчаю ножом лук, глаза у меня не слезятся. Свет из окна косо падает на кухонный стол и под разными углами отражается от движущегося ножа.
– Эй, ты, – начинает Лорель, скрестив руки на груди и навалившись рядом со мной на край стола для разделки мяса. – Где ты был?
– Последний час здесь.
– Я имею в виду, всё это время. Ты словно на другой планете живёшь.
Я мельком смотрю на неё и замечаю недовольство в глазах, которое она тщательно скрыла в голосе.
Лорель постоянно что-то требует от меня как от друга. Она всегда хочет большего, чем я могу дать ей. Раньше я пытался ей угодить, пытался найти прелесть в том, как она, наверно, нуждается во мне, но после ряда неудач я оставил эти попытки.
– Я был то здесь, то там.
Пока она смотрит, как я нарезаю овощи, царит неловкое молчание. Я легко справляюсь с ножом, и белая мякоть лука быстро превращается в кучку мелких кубиков. Потом я беру другую головку, и всё начинается заново.
– Мы серьёзно поговорили с Анникой, – говорит она.
Я молчу. Я не хочу говорить о маме или о чём-то ещё. Я принялся готовить ужин раньше, чем надо, потому что так я могу работать один, без шума и болтовни.
– Она говорит, что беспокоится за тебя.
– Ммм, – мычу я.
Мычанием я хотел показать безразличие, чтобы отбить у неё желание продолжать разговор, но, кажется, она приняла его за приглашение говорить дальше.
– Она думает, что у тебя склонность к суициду, как у твоего отца.