– Как тебя зовут? – спрашиваю я.
– Изабель.
– Я Лоурель, а это Паули, – говорю я, кивая на водителя.
– Я Кива, – откликается Кива с заднего сиденья.
– Спасибо, что подобрали меня.
– Тебя родители никогда не учили, что нельзя ловить попутки? – спрашивает Паули, вглядываясь в неё через зеркало заднего вида, в его голосе звучат флиртующие нотки, хотя он стопроцентный гей.
Она пожимает плечами.
– Может, и учили.
– Ты, наверно, здесь недавно. Иначе я бы тебя узнал, – говорит Кива.
– Я здесь на время. Ребята, вы в старших классах здесь учитесь?
– Не совсем, – говорю я. – Мы учимся в школе Садхана.
– Я – выпускник школы жизни, – говорит Паули.
– Я изучаю искусство бытия, – говорит Кива, и это очень на него похоже. В последнее время я ни разу не видела, чтобы Кива сунул нос в какую-нибудь книгу.
– Мы решили, что пойдём учиться во Всемирный Колледж Спокойствия.
– Всемирный Колледж Спокойствия. Это же не просто название, да?
– Ага.
– Ребята, вы вместе живёте? – спрашивает девочка.
– Что-то типа того, – отвечает Паули. – Ты должна прийти и посмотреть, как мы живём. Это перевернёт твой мир.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Не знаю, может ли кучка хиппи в общежитиях и хижинах кого-то впечатлить, но я там жила почти всю жизнь, так что, наверно, отношусь к этому предвзято. Я знаю, что является деревней хиппи, а что – нет. Я знаю, что она так и не оправдала тех духовных идеалов, на которых была заложена, и меня это, в любом случае, не беспокоит, но я терпеть не могу, когда люди говорят о ней, как об исключительной форме рая.
Скорее, это место, где люди сбегают от реальности. Сомнительное место для детей. Я знала о сексе всё к тому времени, как мне исполнилось шесть, потому что видела так много накуренных придурков, которые занимались этим у всех на виду, и попробовала на себе гораздо больше к тому времени, как достигла возраста этой девочки. Какие истории я бы ей рассказала… То есть, кто-то в Садхане и правда стремится к просветлению и всему прочему, но деревня привлекает и многих полоумных, людей, которые не хотят жить в реальном мире с его реальными трудностями.
Но за это я их не виню.
Когда на радио заиграла любимая Паули композиция группы Queen, он настолько прибавил громкость, что никто не смог разговаривать. Подгоняемый ритмом музыки, он едет быстрее. Стремительно приближаясь к городу, мы видим, как вдали над горами распространяется дым от ближайшего стихийного лесного пожара. Эта опасность нависла над нами уже давно, но пожары случаются в этой части штата ежегодно, как сменяются времена года. К этому времени года в Сьерре так жарко и сухо, что пламя не остановить.
Иногда мне нравится, как сверкает красным ночь, и как дым заполняет долины и окрашивает воздух в бежевые оттенки. Это похоже на конец света.
От этого я вспоминаю о девушке с ружьём, которую Вольф видел в лесу. Я наклоняюсь к приёмнику и выключаю радио, когда мы приближаемся к городу.
– У тебя есть ружьё? – спрашиваю я Изабель, и брови у Кивы ползут на лоб.
Изабель недовольно морщится.
– У сестры есть. Не у меня.
– Твоя семья – сюрвивалисты?
Её лицо искажается гримасой боли.
– Ммм, папа – что-то вроде сюрвивалиста.
По её напряжённым губам я вижу, что задела её за живое, затронув что-то, о чём она не хочет разговаривать.
– Правда? Ты сюрвивалист? – спрашивает Паули.
– Вы что, ребята, верите, что грядёт зомби-апокалипсис? – спрашивает Кива, который обожает зомби.
Не понимаю, как кому-то могут нравиться зомби.
– Ни в коем случае. Но папа из их числа, и сестра тоже. Он ей совсем мозги промыл.
Сюрвивалисты с пушками поселились прямо рядом с нашей мирной и беззаботной коммуной? От такого невероятного совпадения я чуть не смеюсь в полный голос. Мне жизненно необходимо встретиться с её сестрой с пушкой как можно скорее и выяснить, что у неё за дело.
Когда я понимаю, что Изабель пропала, я стараюсь не паниковать. То есть, в любом случае, как далеко она могла бы добраться? Она абсолютно не ориентируется, и у неё нет денег. Но когда я представляю себе, как она ловит попутку и садится в машину к какому-то злоумышленнику, сердце переполняется ужасом. Папа доверил мне заботу о сестре, о доме, обо всём – и теперь всё рушится. Я уже провалила задание, а ещё даже недели не прошло.