– Но ты была пьяна.
Я сажусь за стол и кладу ей руку на плечо, она не вырывается. Не так я представляла себе её первый раз.
Она начинает плакать.
– Всё в порядке, – уверяю я её. – С тобой всё будет в порядке.
– Он никак не предохранялся, – говорит она.
Желудок у меня сводит, и я вижу, как она морщится, как делала это в детстве. Для меня она всё ещё та маленькая девочка, слишком маленькая, чтобы справится с такими взрослыми проблемами, как эта.
Я злюсь на родителей за то, что это случилось этим летом, когда они оставили нас одних. Я злюсь, потому что я не защитила Иззи. И я злюсь, потому что, кроме меня, здесь некому это сделать.
– Мы можем поехать в клинику и сдать анализы, согласна? И купить тебе противозачаточную таблетку, чтобы быть уверенными, что ты не забеременеешь.
Я даже не знаю, о чём говорю, потому что я сама с этим никогда не сталкивалась. Разрешены ли противозачаточные после полового акта в Калифорнии? Я слышала об этом, но не знаю точно. Мне это было не надо.
– Что, если мама с папой узнают? – прохрипела она.
– Их здесь нет. Как бы они узнали?
Она шмыгает носом.
– Ты им расскажешь?
– Я считаю, что, если они хотят, чтобы мы сами о себе позаботились, это не их дело, как мы это делаем, – медленно говорю я, осознавая, что это правда, только после того, как нужные слова сами по себе возникают на языке.
После того, как я помогла Иззи вымыться, вылив на неё канистру воды, и уложила её спать, я осталась одна в гостиной и стала смотреть в темноту окна, чувствуя себя более одинокой, чем до того, как мы сюда переехали.
Я убедила сестру, что с нами всё будет в порядке. По крайней мере, я так думаю.
Но так ли это?
Я иду спать и достаю ружьё из-под кровати. Я провожу ладонью по холодному стволу и прижимаю его к груди, как ребёнка. Это меня успокаивает. Хотя ты не можешь помочь, ты чувствуешь себя более могущественным, когда у тебя есть ружьё. Если не помочь, то хотя бы позаботиться о себе, если знаешь, как с ним обращаться. Может быть, я где-то заблуждаюсь, но сейчас я благодарна папиной одержимости катастрофами.
Я не стала бы стрелять в человека без необходимости – только если не было бы другого выхода – но сделала бы предупреждающие выстрелы. Я могла бы до смерти напугать бестолкового мальчишку, который на собственной шкуре не ощутил жара огнестрельного оружия, если бы он осмелился подойти к моей сестре ещё раз.
Часть 3
Выживание, уклонение, сопротивление и бегство
Третье сентября
Всё, чему меня научил папа, воспитало меня не совсем так, как он рассчитывал. ВУСБ – это одна из первых аббревиатур из речи подготовленцев, которые он мне преподал: Выживание, Уклонение, Сопротивление и Бегство.
В выживании я вижу историю, которую человек сам себе рассказывает, чтобы справиться с трудностями.
Уклонение – это всё, что связано с избеганием врагов. Но что делать, если враг – это человек, от которого ты зависишь? Что, если враг в вашей же голове?
Сопротивление – это не взведённый курок ружья. Это знание собственного сознания. Знание того, с чем ты смиришься, а с чем – нет.
Бегство не всегда возможно в реальном физическом мире, но никто не знает, куда направлены твои мысли. Никто не может убедить тебя в истинности чего-то, если ты знаешь, что это ложь.
Глава 15
В конце августа лесные пожары всё ещё полыхают на засушливых холмах севера, этим летом они подобрались особенно близко. Перемена ветра могла бы перебросить их к нам. Кто-то уже эвакуируется сам, но между нами и огнём протекает река, так что я уверена, что мы в безопасности. Мы получаем последние сводки новостей только по радио, я не выключаю его до поздней ночи, хотя едва различаю смысл сообщений, которые слышу.
Иззи изменилась после происшествия в сарае, побледнела. Я тоже чувствую себя совершенно другим человеком. Теперь я никому не доверяю, будто бы наш дом – это полуразвалившаяся крепость, которая противостоит целому миру. Мне не хочется её покидать, и Иззи тоже. Когда я хожу за водой, меня охватывает тревога, возрастая по мере того, как я отдаляюсь от дома, и угасая, только когда я возвращаюсь и закрываю дверь на ключ. Я сплю с ружьём под подушкой, вскакиваю от каждого шороха, просыпаюсь снова и снова среди ночи, устаю ещё больше с каждым новым днём.