Сегодня моя жизнь перестала быть моей. Этот день войдёт в историю как день, когда все разом обломались. Не, ну может это я громко заявила, но мой чудесный мир определённо был разнесён на кусочки.
Правительство должно запретить таким людям как мой отец иметь детей.
Ещё этот дурацкий дом. С каждым днем, что мы поводим в нём, он становится только хуже.
Знаете, ощущение такое, будто вы смотрите ужастик, где семья только заселилась в новый дом, но он так ужасен, что вам хочется во весь голос крикнуть что-то типа: «Берите свои шмотки и убегайте вместе с ними оттуда нахер, пока на вас не начали охотиться привидения, видно же, что в этом доме не произойдёт ничего хорошего!».
Сейчас четырнадцать минут второго ночи, а я до сих пор тупо лежу на кровати. Телефон здесь не ловит сеть. Я даже не разбирала вещи, те, которые привезла из моей старой комнаты, – не хочу всё это раскладывать здесь.
Я лежу и смотрю в потолок, он весь в каких-то пятнах, они похожи на очертания континентов.
Спать мне неохота, и я даже не представляю, чем можно здесь заняться.
Не могу заснуть. Может сбежать отсюда? Но куда… Здесь у меня нет ни друзей, ни знакомых, никого на тысячи миль вокруг, а желания стать бездомной у меня нет. Хотя мы и так отчасти как бездомные, и меня бесит такой образ жизни, ладно, хотя бы есть вода и еда.
А ещё тут когда-то умерла моя прапрабабушка, и в доме наверняка есть привидения, хотя пока ни одного не видела.
Пока.
Я слышу голос мамы снизу, кажется, она плачет. Она снова накричала на отца, а он снова промолчал. Иногда, когда она не кричит, слышен низкий гул голоса отца.
Мама уже начинала психовать, когда мы только подъехали к дому после обеда. Вернее, началось это задолго до того. Она начала злиться ровно с того момента как мы стали удаляться от города. И чем дальше мы уезжали от центра и магазинов, тем злее она становилась.
Мама любит магазины (впрочем, как и я).
Потом она начала бормотать на кхмерском, а это всегда плохой знак.
Мои родители стоят в комнате прямо подо мной, поэтому я могу слышать обрывки их фраз. В основном ничего нового, заезженная пластинка, ещё, видимо, мама ходила из комнаты в комнату, потому что её голос то приближался, то отдалялся.
«Противный старый дом... ты никогда не слушаешь... не заботишься о нас... невозможно жить в середине леса...».
Я услышала достаточно, чтобы понять, что мама «сделала» его. Отец всё-таки довёл её до края, и я снова начинаю надеяться, что она переубедит его и он поймёт, что здесь невозможно жить, и прямо с утра мы соберём вещи и свалим отсюда в «Мариотт-Отель», пока не найдём нормальный дом.
Вот что должно произойти, если во Вселенной есть хоть сколько-нибудь справедливости, если существует Бог, в которого все верят? Я не молюсь, но я закрыла глаза и, лёжа в этом пыльном спальном мешке, повторяю слова: «Боже, позволь нам убраться отсюда, пожалуйста. Если Вы слышите, помогите нам уехать прямо завтра. Или сейчас, как Вам удобно. Аминь».
Оказывается, я произнесла это вслух.
Вдруг хлопнула дверь.
А затем дверь машины.
Завёлся двигатель, водитель газанул и машина уехала. Всё это произошло так быстро, что я даже не успела подбежать к окну и посмотреть, кто сел в машину, которая уже удалялась в лес по гравию. Но, вроде, это была мама.
Я смотрела в окно, пока машина не исчезла из виду, а затем вернулась в спальник, вытерев ноги полотенцем перед этим. Не хочу, чтобы грязь из этого дома попала в спальный мешок. Дом погрузился в тишину. Обычно, если мама злится, она ходит и вопит, собеседник ей в тот момент не нужен. Она может хоть целый час распинаться перед стеной, так что, судя по воцарившемуся молчанию, уехала именно мама.
Куда она могла поехать в час ночи во вторник? Магазины, рестораны и всё подобное закрыты. Может, она просто решила проехаться, чтобы остыть? Или ее уход означает нечто большее?
Я представила, как она едет по дороге, останавливается у мотеля и берёт там комнату. Но... Что дальше? Она вообще вернётся к нам? По крайней мере, ко мне? Как она могла меня оставить одну? Понятно, конечно, что она была зла и думала, что я сплю, поэтому и не пришла меня будить, чтобы забрать с собой.
Походу она просто решила сбежать из этого дебильного дома, от отца и отдохнуть где-нибудь в уютной комнатке мотеля. Эта мысль немного успокоила меня, но заснуть по-прежнему не удавалось. Я посмотрела на свой телефон, с его экрана постоянно маячила идиотская надпись «Связи нет», и мне захотелось бросить эту железку об стену, чтобы она разлетелась на сотни кусочков. Но вместо этого, я решила заглянуть в сообщения. Я пересматривала переписки с моими друзьями, с которыми мне уже не удастся встретиться снова.