Настроение меняется по десять раз на дню, да что там по десять — по пятьдесят раз. Даже в течение одной встречи. Девушка приходит, например, на свидание. Пришла в хорошем настроении, потом — раз — плохое настроение. Обычно в нашем замечательном обществе это валится на так называемые ПМСы: предменструальный синдром, постменструальный синдром, вовремяменструальный синдром и просто менструальный синдром. Дескать, я женщина, гормоны скачут, и мое состояние зависит от физиологии. Я прекрасно понимаю, что, да, действительно, во время месячного цикла гормональный уровень женщины меняется. Действительно, возможна и плаксивость, и жалостливость, и «ой, котеночка увидела» — расплакалась, фильм «Хатико» посмотрела — рассмеялась. Бывает по-разному. Но речь не об этом, а о том, что женщина живет и двадцать четыре часа в день семь дней в неделю тридцать дней в месяц 365 дней в году у нее вовремяменструальный синдром.
Это же нонсенс. Тут не вовремяменструальный синдром, и валить на физиологию в этом случае глупо. Это и есть так называемая бабская взбалмошность. Из-за чего она возникает? Она возникает из-за воспитания, из-за деформации характера девочки в подростковый период, а чаще — еще раньше. Когда на девочку влияет сама по себе ебанутая на всю голову мама, эмоционально нечувствительная по отношению к своей дочери, непоследовательная в своем поведении. Когда девочка растет в перманентном режиме double bind^.
Сначала девочке говорят «это не трогай, то не трогай». Ребенок начинает хныкать, плакать — ей разрешают, потом опять запрещают, ставя вилку взаимоисключающих инструкций. Это ты не должна делать, то ты тоже делать не должна, а если сделаешь, мама тебя накажет. И девочка растет в неблагоприятном психо-эмоциональном климате в семье. А девяносто девять процентов семей в России — это семьи неблагополучные в эмоциональном плане. Достаток в семье может быть, денег может быть хоть жопой жуй, но либо папа-тиран, либо, чаще, мама-тиран, либо оба родителя тираны. Постоянные родительские склоки и ссоры, нередкий мордобой, избитая стервозная мама и постоянно пьяный стервец-отец — все это закладывает «хорошие» такие предпосылки для формирования женской взбалмошности. Почему она проявляется именно у женщин? Потому что мужчина более сознательный, он живет логикой. И, взрослея, в какой-то степени обуздывает, скажем так, чертей в своем характере. Более того, мужчина ориентирован на какие-то внутренние проработки, по крайней мере, если это мужчина, о котором мы говорим, из средней социальной прослойки, средний класс.
Женщина предпочитает все пускать на самотек, она сама страдает от своей взбалмошности, но, тем не менее, предпочитает заниматься либо позитивным избеганием, ходит на всякие женские тренинги, либо она пытается ходить на йогу, заниматься медитацией. Ей, естественно, это нихуя не помогает. Почему? Потому что проблемы лежат гораздо глубже.
К психологу и психотерапевту для серьезной работы она не обращается. Здесь феномен: чаще обращаются к психологам именно женщины, но возраста от тридцати пяти — сорока и старше. Причем, из этих обращений больший процент составляют так называемые однократные либо повторные обращения. Мало, кто из женщин обращаются к психологу для длительной работы.
Такое расслоение — чаще обращаются женщины, но старшего, я бы даже сказал, старого возраста, и на одну, две или три консультаций — всё. То есть, понятное дело, что ни о какой глубокой серьезной терапии, даже за пять консультаций речи не идет. Даже тот же Милтон Эриксон краткосрочную терапию считал, когда, по меньшей мере, тридцать — сорок пять сеансов. Когда за тридцать, сорок пять сеансов можно решить человеческие проблемы, большой их пласт — это считается очень краткосрочной, я бы даже сказал, стремительной терапией. А, вообще, по-хорошему, по западным традициям, терапия идет где-то полтора года, два года, три года, пять лет — это шестьдесят, сто, сто пятьдесят сеансов.
Почему так долго? Это не потому что психотерапевты — такие суки, деньги любят, а потому что в вас этот багаж впечатывался, во-первых, родителями, а, во-вторых, вы его копили десять, пятнадцать, двадцать пять лет. А потом приходите и надеетесь. Психологи, психотерапевты — не волшебники, они по щелчку пальца тот багаж двадцатипятилетний, который вы копили столько времени, за пять сеансов не разгребут.
Отдельные представители этой профессии могут сделать подобное за сорок сеансов, за шестьдесят сеансов — это считается верхом психологического, психотерапевтического мастерства. Надо быть реалистом.