Выбрать главу

Лизаветта заулыбалась и выдвинула авиацию. «Вжииих», — пронеслись истребители над дрогнувшей армией нашего героя, сея в рядах смерть и разруху.

— Ах, так? — выпучил глаз Иннокентий. — Ну, держись!

«Чпок!» — возник во вражеском стане лазутчик-политрук и принялся переманивать на свою сторону бригады Тугендбундов.

Не успела Лизаветта и глазом моргнуть, как начали ее отряды один за другим капитулировать и устраивать банкет.

— Так нечестно! — обиженно топнула она ногой в многослойных шароварах.

Честно-нечестно, а спустя пять минут уже все поле праздновало победу нашего героя: песчаные солдатики пили песчаную бормотуху, стреляли песчаный салют и занимались втихаря от разошедшегося политрука прочим непотребством.

А все почему? А потому что Иннокентий хорошо учился.

— Ну, дружок! Чтоб ты на коллоквиуме так работал. Давай свое обязательство, — восхищенно покачал головой декан.

— Желаю, чтобы панночка одежду с себя всю сняла, да предо мной предстала.

Лизаветта побледнела аки мел и развела руками.

— Соколенко! — вздернул бровь Кабанийский. — Ты ум потерял что ли?

— Никак нет, Ираклий Серафимович, желание от самого, понимаешь, сердца.

— У тебя сердце куда-то не туда свалилось.

— По закону чести спорить с обязательством не должно.

— Тьфу! Научил на свою голову. Ну, не серчай, Лизаветта. Придется тебе… Хотя… — возникла на лице Кабанийского задумчивая мина.

Декан наклонился к уху дивчины, нашептал. Та в ответ кивнула и, загибая пальцы, что-то подсчитала.

— Значитца так. Дабы честь панночки не уронить и твою фантазью исполнить, так сделаем: на Лизаветте сейчас семнадцать предметов обмундирования. Мы тебе разрешаем в день с нее один снимать, но при этом на следующие сутки он на место возвращается. Таким образом, за семнадцать дней условие будет выполнено.

— Ап! — поперхнулся Иннокентий. — Да ведь…

— Цыц! Устроил тут, понимаешь, балет декаданса.

Пришлось Иннокентию этим и довольствоваться. А все почему? А потому что мысли свои лучше формулировать надо было.

Первым делом герой наш снял с Лизаветты плащ. Под ним обнаружились две сорочки, жилетка, галстук, брюки и кружева в немыслимом количестве.

Затем были выдворены сапоги, шляпа, перчатки и шарф. По-прежнему без какого-либо видимого результата: как была Тугендбунд одетой, точно мариупольская свежевскопанная капуста, так и оставалась.

— Да как же я посмотрю, ежели только одну штуковину убрать можно?! — воскликнул Иннокентий, провожая предмет своих вожделений горестным взором.

А предмет сей, точно в отместку, принялся с первого дня перед паном Соколенко маячить, как оазис перед бедуином, да страсти в сердце Иннокентия бушующие час от часу накалять.

— Душа моя, может… я к ней невидимкой и в ванну? — предлагал время от времени демоненок.

— Да нехорошо как-то. По чести должно.

— Ох, — вздыхал в ответ продукт адских генных технологий и бился головенкой об стол.

Наконец выбор Иннокентия пал на трусики.

— Ах, ну ладно, — повела бровью Лизаветта и вышла в уборную. Вернулась она с упомянутым кружевным предметом в руке, без плаща и с юбкой, разрезанной сбоку.

И тут — глядя на мелькающие там и сям бледно-розовые икры панночки, да смотря на ее трусики, лежащие пред ним на столе — Иннокентий вдруг понял: одержал он тогда на поле самую что ни на есть Пиррову победу.

— Ах, Инноке-ентий… Иннокентий, скажите, а что вы думаете о методах четырехтактной трансдукции в пост-торсионных бета-полях? — спросила Тугендбунд, издевательски медленно расстегивая сапоги — дабы переодеться в сменную обувь.

— Н-ничего не… не думаю, — промычал наш герой, не в силах оторвать взгляда от расходящейся миллиметр за миллиметром молнии.

— Иннокентий, как же можно?

— М-мууу, — лицо Иннокентия пошло пятнами и, не выдержав больше этой муки, он выбежал вон.

Триумф Соколенко обернулся полным кошмаром. Лизаветтин костюм теперь не просто скрывала тайну — он дразнил и звал, обнажая то загорелые предплечья, то нежную шейку, то самый краешек вожделенной талии. Дивчина все чаще сама подходила к Иннокентию и спрашивала, что снять, сопровождая сие разного рода советами:

— Может быть маечку? Сегодня одну ее и надела под рубаху, а жарко-то с утра!

— Колготочки? Вы только скажите, как снимать: сверху, в колечко сворачивая, или снизу, за мысочек тянуть? Вам, Иннокентий, каковая технология больше нравится?

— Ах, Иннокентий, я заместо белья нижнего ленточку надела парадную. Как же теперь быть?

полную версию книги