– Отбой, – сказал Громов довольно бодро. – Все в порядке. Но твоя и твоих людей помощь мне потребуется. Так что будь на связи и жди дальнейших указаний.
Мещеряков по его тону догадался, что агент жив и дал о себе знать, скорее всего отзвонился. И при этом он понимал, что переспрашивать и уточнять, так ли это, было рискованно даже по внутренней связи. Поэтому он лишь коротко ответил:
– Есть ждать дальнейших указаний.
Наверное, можно было вообще спустить дело о падении самолета на тормозах, сказать капитану Красикову и старшему лейтенанту Карпову «отбой». Пусть расследованием занимается местная милиция. Но, во-первых, Мещеряков свято соблюдал одно из главных правил разведчика: «никогда не делать резких движений». Ведь иногда повышенный интерес к какому-то событию или человеку не так привлекает внимание, как резкая утрата интереса. И во-вторых, проблема, которой озадачил его генерал Громов, состояла из двух: узнать, есть ли среди погибших агент и не была ли эта авария подстроена кем-то ради того, чтобы его убрать.
И самое главное, своим намеком на то, что наш агент, присланный, надо понимать, из одной из европейских стран, занимается изучением путей поставки оружия на Ближний Восток, генерал Громов задел полковника Мещерякова за живое. Ведь получалось, что они где-то что-то недосмотрели, проморгали. Поэтому Мещеряков решил внимательно изучить все, что связано с этой аварией, и всех людей, которые тем или иным образом причастны и к покупке самолета, и к тому, что с ним произошло.
Молодые сотрудники ГРУ, образованные, виртуозно владеющие всеми новейшими технологиями, как заметил Мещеряков, не очень охотно занимались так называемой полевой работой, когда нужно было встретиться, поговорить с людьми, аккуратно организовать и провести наружное наблюдение, иногда часами просиживая или еще лучше пролеживая под видом пьяного бомжа у какого-нибудь мусорного бака, куда должны были опустить важные сведения. Старший лейтенант Карпов как-то прямо ему заявил: «Копаться в мусорном баке, когда двадцать первый век на дворе, – это нонсенс. Теперь все может сделать техника. Если хорошо организовать дело, выслеживать противника можно из своего кабинета». И теперь, придя к нему с докладом, старший лейтенант Карпов светился так, будто только что один обезвредил террористический отряд. Ясное дело, он никуда не выезжал и, хотя был выходной день, смог добыть максимум информации. Если бы дело оставалось на контроле у Громова, Мещеряков обязательно послал бы кого-то из опытных сотрудников проверить ее достоверность. Но поскольку дело теперь оставалось лишь в его компетенции, можно было не спешить и вообще не привлекать к нему лишних людей.
Старший лейтенант Карпов успел не только собрать информацию, но и систематизировать, распечатать. Когда он только пришел работать в их отдел, он пробовал приходить на доклад с ноутбуком, а то и флэшкой, демонстрируя на установленном на стене в кабинете полковника плазменном экране не только фотографии, но и составленные им логические цепочки, схемы и тому подобное. Но Мещеряков, рискуя прослыть среди молодежи ретроградом, попросил Карпова набирать и распечатывать все на бумаге.
– Написанное остается, – заметил он.
Молодые, хотя между собой, возможно, и поминали его недобрым словом, теперь привыкли, что полковнику нужны не картинки на экране, а распечатанная на принтере информация.
И теперь, вместо того чтобы попросту переслать все сведения на компьютер Мещерякову, Карпов стоял перед ним с папкой.
– Давай, старлей, садись и докладывай, – кивнул Мещеряков, забирая у Карпова папку.
– Я там все написал, – заметил Карпов.
– Нет, давай все по форме, – покачал головой Мещеряков и добавил: – Очки забыл.
На самом деле он достаточно хорошо видел и без очков, но знал, что, если будет воспринимать информацию и на слух и на глаз, сможет легче и продуктивнее ее осмыслить. Никакая техника не заменит живого человеческого общения. Даже если собеседник по неопытности выскажет абсолютную глупость, это может спровоцировать рождение весьма оригинальной версии. Так или иначе, Карпов, который, очевидно, рассчитывал надолго в кабинете у Мещерякова не засиживаться, понял, что завис здесь основательно и его выходной пропал бесповоротно. Поэтому он недовольно пожал плечами и вздохнул. Единственное, что его утешало, – это то, что ему не пришлось, как капитану Красикову, лететь на место аварии, бродить среди обгоревших, разлагающихся на летней жаре останков и беседовать с рыдающими родственниками. Главное теперь было повернуть дело так, чтобы полковнику Мещерякову не пришло в голову и его тоже командировать в помощь капитану Красикову.