— Да… Но я думаю, что… — проговорил он.
— Что? — раздраженно скривился Колосов и добавил: — Это не твое дело, вождь спортивного пролетариата! Думать и решать — это мое дело и людей, которые, что-то решают в этой жизни! А твои обязанности — это стопроцентно выполнять данное задание. Тебе понятно?
Владимир Ильич шустро закивал лысой головой:
— Понятно, Вячеслав Николаевич, у меня уже все предусмотрено и подготовлен запасной план. Я даже придумал, как нужно организовать…
Господин Колосов раздраженно махнул рукой. У него начинала болеть голова.
— Не знаю, гений, что ты там придумал, — проговорил он, — но чтобы не было больше проколов! Иначе…
Владимир Ильич поспешил его успокоить:
— Понятно, понятно… Все будет чин-чинарем, Вячеслав Николаевич.
Колосов, недовольно и шумно вздохнув, усталым голосом, язвительно и строго произнес:
— Обо всех изменениях и возникающих проблемах немедленно сообщать мне в любое время дня и ночи, господин Полозков, чтобы я мог сохранить твою задницу в неприкосновенности, а заодно подстраховать и свою!
Пронырливый толстячок тряхнул головой:
— Непременно, господин Колосов!
Колосов устало махнул рукой и приказным тоном добавил:
— Тогда за работу, дорогой!
Владимир Ильич Полозков вымучил преданную улыбку и проговорил:
— Уже в работе!
Шустро развернувшись, он выскочил на улицу, где его поджидал довольный, но немного озадаченный украинский гость.
Колосов проводил своего подручного молчаливым взглядом и задумчиво покачал головой:
— Мне бы твои проблемы, Полозков… А мне еще держать ответ перед людьми, и какими людьми!
От этой мысли у спортивного махинатора вдруг заныло в груди и по телу пробежали мурашки. Колосов засунул руку в карман халата и, достав оттуда пачку валидола, медленно положил одну таблетку под язык…
Глава 6. Непристойное предложение
Виктор Олифиренко проснулся не без помощи своего заботливого и неугомонного дядьки Иосифа Говоркова, который после эмоционального разговора через форточку с Забродовым варганил на кухне яичницу на сале. Запах растекался по всей квартире.
— Доброе утро, Иосиф Петрович! — зайдя на кухню, поздоровался рыжеволосый паренек с хозяином квартиры. — Что вы тут химичите? Никак яичницу на сале?
Говорков, весело вскинув руку, энергично затряс своей кудлатой головой и с воодушевлением ответил:
— Привет, Витек!
Подтянув спортивное трико, Говорков шумно вытер кулаком большой красный нос и отрапортовал:
— Так точно, Витя, готовлю яичницу на сале с солеными огурчиками и квашеной капусткой. В нашем деле это наипервейшая закусь!
Племянник снисходительно усмехнулся:
— Так я ж не пью, дядя Иосиф! Режим соблюдаю!
Иосиф Говорков одобрительно хмыкнул:
— Правильно, Витек, алкоголь и спорт — несовместимые вещи! Знаешь, сколько великих футболистов рассталось с футболом из-за этой гадости — змия зеленого и подколодного?!
Виктор Олифиренко снисходительно фыркнул:
— Знаю…
Хозяин квартиры достал из холодильника недопитую бутылку водки, поставил ее на стол, укоризненно покачал своей большой лохматой головой и строго произнес:
— Вот именно, Виктор! А поэтому я и предлагаю тебе не выпить, а только позавтракать.
Рыжеволосый парень отрицательно покачал головой:
— Я не хочу есть, Петрович, а глотну только чаю.
Говорков обиженно оттопырил нижнюю губу:
— То есть как не будешь?
— Спасибо, но я на самом деле не голоден, — пожал плечами Виктор Олифиренко. — Да и времени уже совсем не осталось. Нужно спешить на стадион.
Иосиф Петрович хотел было возразить своему гостю, однако Виктор не стал его слушать, а быстро вышел в ванную комнату, умылся, переоделся и, глотнув горячего чая, взял спортивную сумку с футбольной амуницией и выбежал из квартиры…
— Ключи не забыл взять? — бросил вдогонку племяннику хозяин квартиры.
Однако вместо ответа молодой человек только вскинул вверх руку. Иосиф Петрович обиженно вздохнул, а потом, налив себе стопку водки, произнес тост:
— За тебя, Витек! За твое будущее!
Опрокинув стопку водки, Говорков скривился и затряс головой. Потом закинул себе в рот маленький соленый огурец и, шумно вздохнув, закурил сигарету…
На тренировку Виктор Олифиренко едва не опоздал, а все из-за проклятых московских пробок. Однако на поле выскочил одновременно со всеми. Но тренер Геннадий Романцов все-таки сделал ему замечание: