Самоубийственный бросок Патрика в сторону Солано закончился тем, что Виктор разрядил по бывшему другу и подчиненному почти весь магазин в упор. На таком расстоянии Патрика не спас и вполне надежный бронежилет. Джеки так и не поняла, зачем Патрик ринулся на Виктора таким образом: возможно, надеялся, что под воздействием крови получит преимущество над прежним товарищем, но Солано, видимо, тоже перед встречей зарядился. Если это так, то он нарушил закон: в Урошеваце за употребление человеческой крови грозило длительное тюремное заключение, и Солано точно в свое время отправил немало граждан за подобное нарушение наслаждаться тюремным комфортом сербских узниц.
Лерой своим огнем почти сразу сравнял счет: сперва упал сербский полковник, затем на землю, громко матерясь, отправился и Солано. Кто-то из людей Руди метким выстрелом свалил святошу, но чертов наемник, проявил опять невероятную скорость и прострелил Лерою голову, затем непостижимым образом оказался рядом с Джеки, и она услышала короткую фразу:
- Сдохни, ебучая сука!
Джеки уже собиралась нажать на спусковой крючок винтовки, которую подтянула к груди и ствол ее был направлен на ватиканского охранника, но ублюдок оказался шустрее. Ствол пистолета уткнулся в ее шею, кожу обожгло в месте, где раскаленный металл соприкоснулся с кожей, а затем Джеки начала захлебываться. Только не водой, как пару раз случалось в детстве, когда она училась плавать, а собственной кровью, на вкус оказавшейся таким же дерьмом, как и чужая. «Странно», - подумала она, - « а выстрела так и не было».
Охранник святоши все же получил по заслугам: один из дронов разрядил в него пулеметную кассету, и Ульрих растянулся рядом с ней. Джеки захотела крикнуть ему, что он-то уже сдох, а она еще жива, но из горла вырвалось только бульканье. Она даже не успела закрыть глаза, так как сверху на нее обрушилась темная стена. Стена, с падением которой справиться не мог ни один человек в этом мире. Но перед самым падением она успела вспомнить, что ее сын обрел настоящую свободу. Остальное же можно отнести просто к разряду досадного невезения.
Глава 27. Прекрасные перспективы
Глава 27.
Прекрасные перспективы.
Из динамика, установленного над входом в больничную палату, лилась тихая этническая музыка в легкой электронной обработке. Какой-то придурок решил, что именно такие композиции могут способствовать скорейшему выздоровлению пациентов. Карлос подумал, что с удовольствием бы высказал этому гению психологии, что он думает по поводу такого плей-листа.
Но чтобы это сделать, для начала нужно подняться с койки, а такое пока ему не под силу, и, как огорошил доктор, станет возможным только через двадцать дней. Две винтовочные пули разворотили ему брюшную полость, а затем несколько дротиков основательно потрудились над его ногами, потрудились на славу: ампутации удалось избежать только чудом, а он теперь может похвастаться новой полусинтетической плотью на месте бедер и одной ягодицы.
Самое главное, так это то, что никакой боли он не испытывал ни в момент ранения, ни сейчас, когда начался процесс восстановления. А это очень много для него значило.
Карлос мог свободно двигать головой и шеей, а также правой рукой. Левую сломало в трех местах, и сейчас она находилась в восстанавливающем коконе. Руку удалось отремонтировать без замены плоти и костной ткани на искусственные или донорские.
Дверь палаты медленно откатилась в сторону, и на пороге появился человек, увидеть которого он совершенно не ожидал. Кардинал Николо Стоффа прибыл навестить своего раненого собрата. Стоффа стал первым из высших иерархов, кто решил проведать Карлоса лично. Он боялся только одного: как бы Стоффа не стал и последним. Его -то после заварух, в которые он попадал, Папа баловал личным вниманием.
Кардинал подошел вплотную к койке, которая стала для Карлоса центральным местом вселенной на пару десятков дней, и заявил: