Она сходила в ванную, приняла быстрый душ, почистила зубы, тщательно вытерла тело мягким полотенцем, отметив идеальную чистоту всего, что ее окружало. Джеки вышла, стараясь передвигаться как можно осторожнее, чтобы не разбудить любовника. Пусть поспит. В постели он выложился полностью, так что заслужил законный отдых.
В квартире Олафа отсутствовала кухня: он предпочитал есть в круглосуточном китайском ресторанчике на первом этаже своего дома, но имелась рожковая кофеварка и небольшой холодильник для полуфабрикатов и напитков. Джеки захотелось есть, а спускаться вниз именно сейчас она не испытывала ни малейшего желания: три часа ночи. Спать ей не хотелось, а вот еды организм потребовал незамедлительно. Она с виноватым вздохом открыла дверцу холодильника и обнаружила пачку сырной нарезки и несколько видов вяленого и копченого мяса. Выбрала тот, что показался ей знакомым, зацепила из пачки с сыром две пластинки и соорудила из этого что-то вроде бутерброда, но без хлеба. Никаких углеводов в это время. Да и вряд ли она найдет мучное у Олафа: он недавно сообщил, что решил снизить массу на три килограмма, так что только белки и жиры.
Ее любовник трудился в судоремонтном цеху, который обслуживал траулеры. Раньше он и сам выходил в море в качестве механика, но признался ей, что устал от такой жизни, поэтому переквалифицировался в инженера технического контроля. Джеки не стала ему говорить, что, в принципе, ей плевать на род его занятий, главное, что он зарабатывал деньги и не пытался выманить их у нее.
Они познакомились полтора года назад, когда она впервые посетила Тронхейм для того, чтобы лично познакомиться с парнями, которые взялись за поставку одного редкого и очень ценного компонента для «модели счастья». Так назывался очень дорогой и набирающий популярность в творческой и научной среде синтетический наркотик. Следующий этап в эволюции ЛСД с оттенком кокаиновой бодрости и минимальным вредом для психики. Ей случайно удалось заполучить в свое распоряжение команду первоклассных химиков, так что она сочла кощунством использовать их в качестве обслуги для конвейера по производству привычной синтетики. Они занялись «МС», но этому препарату требовался прекурсор, произвести который могли только мощные химические концерны. Синтезировать его самостоятельно походило на процесс создания алмазов термоядерными взрывами. Очень дорого и муторно.
Ей быстро удалось наладить контакт с теми, кто имел доступ к прекурсору и заключить с ними взаимовыгодную сделку. Быстро не означало, что приятно: этим занимались арабы, которые сперва совсем не хотели иметь дел с женщиной, а когда все же согласились, то получили информацию о ее генетической особенности. Тогда ей пришлось приложить титанические усилия, чтобы сделка состоялась, а сейчас, через полтора года продуктивного и выгодного сотрудничества, арабы сообщили, что перестанут быть ее поставщиками. И даже не собираются отдавать уже оплаченную партию товара.
Случилось это в тот самый момент, когда ей требовались все свободные деньги, когда она ради осуществления мечты пошла на несвойственный ей риск. И внезапно эти ретроградные ублюдки сообщили, что она может идти в жопу. Джеки всю сознательную жизнь после гибели мужа занималась наркотиками и никак не могла понять, что толкает людей на подобные необдуманные поступки. В этом бизнесе крутились огромные деньги, а подобное поведение она просто обязана пресечь. Жестко, даже жестоко, чтобы никому другому не захотелось повторить опыт ее поставщиков. И еще Джеки не собиралась терять деньги.
С Олафом она встретилась в небольшом баре возле порта. Вечер пятницы, конец рабочего дня, а у некоторых и недели, так что заведение очень быстро заполнилось посетителями: преимущественно мужчинами всех возрастов, работавшими в порту. Она же там оказалась случайно: переговоры с поставщиками-арабами закончились полтора часа назад. Они проходили на контейнерной площадке, принадлежавшей арабам, возле территории порта, так что это заведение оказалось ближайшим.
Джеки попросила свою охрану посидеть в машине, пока она не накачается алкоголем, и смело зашла в небольшой бар, где ее радостно поприветствовал старик за стойкой. Он перекинулся с ней парой слов, словно они давние знакомые, и Джеки твердо решила, что трезвой отсюда точно не уйдет, а еще лучше, если ее вынесут в машину. Она редко позволяла себе подобное, особенно, если находилась в Лондоне, но в поездках иногда могла оторваться по полной. Если было настроение и если было желание. К тому же, в таком состоянии ее не увидит Майкл, ее сын, а ему уже четырнадцать лет, подросток. Парень хоть и смышленый, но Джеки считала, что не стоит показываться перед сыном в таком состоянии.