- Поиск запущен.
В то, что дроны мгновенно обнаружат цель, Карлос не верил, поэтому позволил себе на некоторое время подумать о визите в Урошевац. Общее ощущение от поездки он охарактеризовал одним словом: «тлен». Место, где все умирает, место, которое пока только удобряет почву для будущих всходов. Зачем Конти продолжает с упорством инвестировать в этот округ деньги и свое время, Карлос не понимал. Но тем хуже для камерленго, личные наблюдения Карлоса в совокупности с финансовыми отчетами и докладами отца Чена станут весомым аргументом, когда наступит время открытого неповиновения кардиналу. Проклятый вампирятник, охолощенный Стоффа, не заслуживал такого внимания и заботы со стороны Церкви. Идея Конти подать восстановление округа, как дар Церкви миру, провалилась. Чтобы понять это, не требовалось шесть лет вбрасывать туда ощутимые средства. Но камерленго жил в своих иллюзиях по собственным правилам.
Он вернулся к экранам мониторов: группа наемников медленно продвигалась по палубе, плотно заставленной контейнерами. Карлос подумал о том, что Мухаммед вполне мог расположиться в глубине ряда, но вспомнил про воздух: обеспечить приток кислорода в таком случае будет проблематично, так что нужный контейнер, скорее всего, находится либо сверху, либо выходит одной из стенок к проходам.
- А на дронах с сенсорами нет камер?
- Нет, святой отец. Нет потребности. В случае обнаружения, оператор получит сигнал с точными координатами. Абсолютными и относительными.
Карлос подумал о том, что капитану фрегата очень много лет. Не меньше семидесяти. Об этом свидетельствовали косвенные признаки: морщины и намеки на появление пигментных пятен на коже, а также структура ногтей. Сормов, конечно же, пользовался услугами медиков для контроля здоровья и омоложения, но Карлос научился отличать стариков от тех, кто значительно младше. Служба в Ватикане проходила в окружении людей в возрасте. Так что, капитан родился еще в прошлом веке, а фрегат, которым он командовал младше капитана, хотя корабль вывели из состава Сил Самообороны Японии лет десять назад. Карлос с внутренней усмешкой подумал, что его окружают старые люди и старые вещи. Придет время, и он постарается изменить это: выбросит все на свалку. И вещи, и людей.
Узкие проходы между контейнерами заставили группу растянуться, но сверху их сопровождали ударные дроны, так что даже неожиданная атака не сможет вывести их всех из строя. Карлос же надеялся, что вообще обойдется без стрельбы: Мухаммед трезво оценивал ситуацию, поэтому должен осознать, что сопротивляться не имеет смысла. Зачем рисковать жизнью? В то, что бывший наемник мог действовать, ради идеи или по убеждениям, Карлос не верил. Ничего в досье не намекало о приверженности идеологии или проснувшейся вере. Не станет человек, повидавший много чего в своей жизни, а Мухаммед поучаствовал во многих операциях, слепо возлагать свою жизнь на алтарь общего дела. Деньги. Вот простое объяснение. И, видимо, значительные, раз решился на похищение подсудимого.
Сормов спросил:
- Не желаете кофе или чай?
- Чай, если это возможно, - Карлос принял таблетку, чтобы его не укачивало, а кофе могло нивелировать эффект. Ему еще повезло, что океан сегодня удивительно спокойный, хотя небо затянуто тучами. На узком и длинном фрегате, будь погода суровее, качка ощущалась бы очень сильно. Капитан через интерком попросил помощника принести чай. Они продолжали наблюдение за штурмовой группой молча. Карлос подумал о том, что к Стоффа все эти наемники, полицейские и кадровые военные относились более благожелательно: все же кардинал оставался для них родственной душой — десять лет службы в итальянской армии сильно помогали Стоффе находить общий язык с представителями силовых структур. А Карлос воспринимался такими, как чужак. В нем видели даже не пастыря, а бюрократа, и он находил в себе смелость признать, что не ошибались. Разные вселенные, иное отношение к событиям и делам.
Но он даже не пытался как-то исправить такое положение, так как осознавал, что не получится, просто старался вести себя максимально корректно и осторожно, однако твердо стоять на своем. С подобной публикой нельзя проявлять даже намека на слабость.
Принесли чай. Карлос с первого же глотка понял, что Сормова нельзя назвать ценителем этого напитка: сладкий, крепкий и с горечью. Но именно такой показался ему наиболее уместным. Не на церемонии же.