В это мгновение, когда он держал канат в руках, произошла вторая случайность: погас свет. И корабль оказался погруженным в полную тьму. Вода проникла в систему электроснабжения и безвозвратно отключила ее. Две минуты царила полная тьма, никто никого не видел, и всех охватил ужас. Потом на других кораблях поняли, что случилось с «Огненной Землей», и направили свои прожектора на палубу тонущего товарищеского судна. Стало почти так же светло, как раньше.
Но иногда две минуты – это очень много, и за это время произошла еще и третья, решающая случайность. Когда внезапно стало темно, маленькая девочка в испуге бросилась на шею кочегару. Дрожа, вцепилась в него и заверещала:
– Держи меня, держи крепко!
Кочегар, охваченный жалостью к ребенку, крепко обнял ее и забыл про канат, тот незаметно выскользнул у него из рук. А внизу, в бушующем море, волной подхватило шлюпку и понесло ее прочь от «Огненной Земли». Канат беспрепятственно скользнул по палубе, плюхнулся в воду и потащился за шлюпкой, пляшущей на волнах. Никто на борту не заметил, что случилось. Да в темноте никто бы и не увидел, а когда прожектора вновь осветили палубу, у взрослых было полно хлопот: нужно было успокоить напуганных детей и разобрать их по отрядам. Кочегар же, который уж теперь-то должен был заметить, что упустил канат, был занят девочкой: та от испуга потеряла сознание. Он осторожно понес ее по накрененной палубе к корабельному врачу, который организовал у рулевой рубки что-то вроде медпункта. Когда прибежал кочегар с обморочной девочкой, врач с облегчением сказал:
– Как хорошо, что вы здесь, Браун, мне срочно нужна отдельная шлюпка для больных и обморочных детей. Бегите к капитану, пусть отдаст распоряжение. Кажется, он в машинном отделении, помогает матросам откачивать воду.
Кочегар спешно побежал в машинное отделение, оттуда – к старпому, от того – ко второму помощнику, пока, наконец, не выхлопотал пустую шлюпку для больных детей. И только тогда, когда он с полной лазаретной лодкой был уже на полпути к «Жюлю Верну», он вдруг вспомнил про тот отвязанный канат. Привязал ли он его снова или нет? В водовороте событий память подводила его, и он уже не помнил, что было, а что нет. Но он успокоил себя мыслью, что ведь рядом с ним стоял матрос с Георгом на спине и уж он-то наверняка со всем управился.
Матроса же, и это был последний роковой момент в череде тех жутких случайностей, позвали как раз тогда, когда он собрался спуститься с Георгом по веревочной лестнице. Прибежал стюард, чтобы сменить его, с приказом капитана: всю команду на откачку воды из машинного отделения! Матрос встал навытяжку, передал Георга стюарду и побежал вниз.
Стюард, разумеется, понятия не имел о шлюпке, унесенной волнами. Когда он увидел, что лодки внизу нет, он подозвал новую, которая как раз вернулась пустой от «Посейдона», и эвакуация 15-го отряда возобновилась. Приходилось действовать быстро, потому что «Огненная Земля» ложилась на борт. Через восемь минут отчалила последняя шлюпка с командой. Последним сошел капитан. Перед этим он еще раз окинул взглядом свое судно. Оно кренилось над морем, и волны уже перехлестывали через борт.
Две слезинки скатились по бороде пожилого господина. Много лет он служил капитаном на «Огненной Земле» и очень ее любил.
Плохое начало – хороший конец
– Надо кричать! – вдруг сказал Штефан.
Какое-то время дети сидели в отплывающей шлюпке совершенно тихо. Да и теперь они не издавали ни звука и не шевелились. Они сидели словно парализованные от ужаса из-за того, что с ними происходило.
Волны быстро относили их в открытое море, все дальше от ярко освещенных кораблей, которые маячили у них перед глазами, словно потерянная родина…
– Надо кричать, как можно громче, – повторил Штефан. – Я сосчитаю до трех, и все крикнем: «Помогите!»
Крик прозвучал над темным, бушующим морем жалко и слабо.
– А мы не можем грести? – спросила девочка рядом со Штефаном.
Но оказалось, что у них мало сил, чтобы совладать с тяжелой шлюпкой. Волны вздымались так высоко, что веслами они махали в воздухе, создавая лишнюю угрозу без всякой пользы.
– Еще раз покричим, – скомандовал другой мальчик. В темноте его не было видно, но, кажется, он был среди них самый старший. Его голос был низким и твердым.
Второй зов о помощи прозвучал над водами громче. Дети в ожидании затаили дыхание.
– Это они должны были услышать! – сказала девочка рядом со Штефаном.
Они крикнули и в третий, и в четвертый раз:
– Помоги-и-ите-е-е!
Девочка была права: на корабле услышали бы этот зов, если бы их хватились. Если бы навострили уши, ожидая крика со стороны моря… Если бы да кабы…