– А что, если эти животные – дикие звери? – осведомилась девочка. – Тигры, львы и так далее?
– Или людоеды! – воодушевленно крикнул Томас. – Привяжут тебя к пыточному столбу и будут поджаривать снизу!
– Прекрати! – пискнула рыжая девочка и от ужаса выпустила весло.
Старший наморщил лоб и проворчал:
– Что за компания трусишек! То они боятся утонуть или попасть в зубы акулам, а как только появится полоска суши, они боятся львов и людоедов.
Дети пристыженно молчали и гребли что было сил. Остров постепенно приближался, и все отчетливее виднелся песчаный пляж, а выше над обрывом зеленые деревья. Штефана задело, что старший держит его за труса.
– А сам ты никогда ничего не боишься? – спросил он немного погодя.
– Если чего и боюсь, то никогда этого не скажу! – такой геройский последовал ответ. И, немного помедлив, он добавил: – Мне не положено.
– Почему это тебе не положено? – с любопытством спросила девочка.
– Я поклялся, – ответил старший.
Все перестали грести и смотрели на него раскрыв рот.
– Чего уставились? – прикрикнул он. – Я скаут, следопыт, все очень просто. У нас свои законы; один из них гласит: скаут не трус.
Он достал из правого кармана брюк бинокль, а из левого компас и со значительной миной смотрел в сторону острова.
– Зюйд-зюйд-ост, – пробормотал он. И затем начальственно посмотрел на детей и добавил: – Нас отнесло немного в сторону.
– Да что ты, правда? – воскликнула худенькая девочка и расхохоталась: – Все-то ты замечаешь!
Дети довольно ухмылялись. Им было приятно, что девочка не дает важничать этому старшему. Судя по всему, он был первосортный задавака, и очень кстати было щелкнуть его по носу еще до того, как он решил, что может делать с ними, не-скаутами и бескомпасными младшими, что хочет.
Девочка почувствовала тайные аплодисменты и язвительно продолжила:
– Отнесло в сторону? Да ты веселый парень. У вас там все такие умные?
Ну, это уже слишком, подумал Штефан, это она уже обнаглела. Он подмигнул старшему, и тот моментально ответил тем же. Он медленно повернулся к девочке и посмотрел на нее долгим уничижительным взглядом. К этому времени уже было ясное утро, и все могли разглядеть, что он действительно был старший среди них – лет пятнадцать, а то и все шестнадцать, рослый и крепкий, с русыми волосами, голубыми глазами и волевым подбородком. Он показался им совсем взрослым, когда встал над ними в лодке во весь рост и теперь произнес низким голосом:
– Послушай-ка, ты, может, и глуповата, чтобы понять, в каком положении мы очутились. Я же знаю это, и вот он тоже знает! – он указал на Штефана, и тот зарделся от радости. – Мы здесь не в школе, где класс сидит и смеется: «Ах, как она его уела! Ну и что он теперь сделает?» Мы среди океана и, может быть… – он вдруг осекся и снова глянул на Штефана, который хорошо его понимал. «Может, – додумал Штефан его фразу до конца, – еще сегодня вечером мы все уже погибнем!» – Во всяком случае, – продолжал Старший, – нам нет смысла ссориться и высмеивать друг друга. И вообще вести себя по-детски. Пока что мы чудом выжили, и давайте посмотрим, что будет дальше! Можете считать меня воображалой, но вам повезло, что среди вас оказался скаут, который хоть немного смыслит, как себя вести в таком случае, как наш.
– А откуда ты это знаешь? – спросила девочка.
– Во всем этом мы упражнялись, – ответил Старший. – Один из наших скаутских примеров гласит: «Что бы ты сделал, если…» Допустим, если бы ты ночью увидел старушку, лежащую на улице, потому что она сломала ногу. И так далее… Если скаут готов к любым сюрпризам, с ним никогда ничего не случится.
Это звучало великолепно. После паузы, полной внимания, Штефан спросил:
– А у нас здесь вопрос, который звучит так: что бы ты сделал, если бы тебя прибило к острову?
– Вот именно! – подтвердил Старший и с достоинством кивнул.
Тут Томас вдруг подался вперед и внимательно присмотрелся.
– Да у тебя уже борода растет! – обнаружил он. – Ну тогда…
– Что тогда?
– Тогда ничего удивительного, – сказал Томас и пожал плечами.
Никто не понял, что он хотел этим сказать, только Штефан, кажется, был в курсе. Его младший брат был непоколебимо уверен в том, что, когда у мальчика появляется первый пушок на подбородке и над верхней губой, он с вечера на утро обретает взрослый рассудок. Поэтому он мог не воспринимать всерьез безбородого двадцатилетнего, зато к тринадцатилетнему с темным пушком над верхней губой мог обратиться на «вы». И Штефан не мог его переубедить.
– Не обращайте внимания, – махнул он рукой другим, – у него тут слабое место, – и он для ясности потюкал себя по лбу пальцем. И тут же оказался мокрым с головы до ног. Томас коварно метнул в него заряд воды со своего весла.