Их продвижение вперед вдруг застопорилось. Они шли друг за другом гуськом, Оливер впереди, а тут он вдруг остановился и присел к земле.
– Смотрите-ка! – сказал он взволнованно. – Здесь звериные тропы. Следы зайцев или кроликов. Вот, видите отпечатки лап?
Они видели их, но ни за что не обратили бы на них внимание. Этот Оливер и впрямь был настоящий следопыт.
– Ну, теперь осталось наткнуться только на следы тигра или льва? – спросил остроносый.
– Нет, дело как раз в том, – взволнованно ответил Оливер, – что диких зверей здесь, кажется, нет. Я все это время только и делаю, что, как рысь, ищу следы; и вот эти следы – первые. Я сам удивляюсь. Чем дальше мы идем, тем больше мне здесь нравится. Как будто этот остров специально создан для одиннадцати детей, потерпевших кораблекрушение. Сплошь полезные плоды и животные, и никакой опасности. Чисто рай земной!
Разведчики двигались дальше. Лес постепенно редел, и они вышли к каменистому плато с отвесными склонами, оплетенными корнями деревьев. Судя по всему, это была высшая точка острова. Дети без усилий поднялись туда, потому что выступы скалы вели вверх как настоящие ступени; и оттуда они оглядели все окрестности. Плато располагалось в самой середине острова; вокруг него простирался лес, охватывая его зеленым поясом. Полоску пляжа отсюда не было видно, и казалось, что лес граничит непосредственно с морем. Оно тянулось до горизонта во все стороны. Это было одновременно и устрашающе, и великолепно. Никогда не испытанное и оттого безымянное чувство охватило детей, когда они смотрели с этой вершины на бесконечность; чувство величия мира, чувство своей малости и потерянности в огромном пространстве. Но это была совсем не та потерянность, какая страшила их ночью в дрейфующей лодке. Она не была убийственной, а несла в себе что-то утешительное; как будто эта горстка маленьких людей, выброшенных на бескрайний простор земли, нашла в ней какую-то спасительную складку, уголок, где они могут укрыться и где им дается покой и защита.
Оливер вскинул подбородок и властным жестом обвел рукой все пространство.
– Я объявляю этот остров нашей собственностью! – сказал он, и голос его звучал с хрипотцой от величия момента. Не смог обойтись без пафоса. И остроносый циник тут же отреагировал:
– Александр Великий!
– Здесь, наверху, мы и поселимся жить, – продолжал Оливер. – Построим здесь жилье и отсюда будем совершать охотничьи рейды.
На одной стороне гора была не каменистой, а под толстым слоем земли полого снижалась к лесу. И этот склон был как фруктовый сад, полный плодовых деревьев. Там были высокие кусты с еще зелеными бананами, росли рожковые деревья с плоскими стручковыми плодами и широколистные смоковницы, на ветвях которых висели, словно набитые котомки, лилово-коричневые фиги, некоторые уже полопались от спелости, и в трещинках светилась их нежно-розовая мякоть. А Оливер вдруг исчез. В три прыжка он спрыгнул с обрывистого плато, и дети с удивлением увидели, как он упал под деревьями и приник ухом к лесной земле.
Девочка-акробатка испуганно ткнула в бок Штефана:
– Что это он делает? Может, он не в себе?
– Я могу предположить, – иронично сказал остроносый, – что он слушает, не идет ли сюда стадо слонов. Ведь Александру Великому без них не обойтись!
– Ты спутал его с Ганнибалом, – усмехнулся Штефан, – когда тот шел через Альпы!
Девочка-змея удивленно помотала белокурой головой:
– Святой соломенный тюфяк! Какие образованные люди тут собрались! А меня вот убей, я не знаю, кто такой Ганнибал.
– Ты, видать, не в гимназии учишься? – свысока спросил остроносый.
– Ну и что такого?! – ответил Штефан, обидевшись за девочку. – Ничего позорного в этом нет!
– Я чаще всего вообще не хожу в школу, – заносчиво пояснила Змеедама, – и даже оставалась на второй год!
– Да? – ужаснулись мальчики.
Они не могли поверить в такое. Ведь девочка производила впечатление толковой. Но времени на объяснения не было. Потому что Оливер подскочил с земли так же внезапно, как и упал на нее, и теперь спешно удалялся среди деревьев, нагнув голову, как полицейская собака-ищейка.
– Побегу за ним, – сказал Штефан, – а то вдруг с ним что случится, а мы не будем знать, где его… – не закончив фразу, он побежал с горки вниз за Оливером. Остальные тоже последовали за ним по пятам. Лесная чаща казалась здесь гуще, чем с той стороны, откуда они пришли. Проходу мешали упавшие деревья, обвитые лианами. Мох рос здесь еще плотнее и выше, и всюду из темной зелени выглядывали неправдоподобной красоты цветы. Когда они догнали Оливера, тот присел и зачерпнул двумя ладонями родниковую воду.