Чак-чак… чак-чак… чак.
Золотой дорожкой одна за другой посыпались искры.
Чак… чак… чак-чак… чак.
Сжав упрямо губы, насупив брови, Костя сидел на сером валуне, обросшем мхом.
Чак… Чак.
Рядом лежали сухие смолевые дрова, береста. Прошло уже больше часа. Неужели ничего не выйдет?..
Чак… чак.
Сыпятся звездочка за звездочкой.
Чак… чак.
Сейчас как-то с особенной силой чувствуется голод. Костя глотает слюну, вспомнив об оставшейся в лагере вкусной медвежатине. Неужели не будет огня?..
Вдруг нанесло запах гари. Его тянуло снизу, от сухого мха, покрывающего валун. Все сильнее и сильнее. Костя соскочил с валуна, надрал тоненькими полосками бересту, стал раздувать затлевший мох. Ага, есть! Юркая змейка лизнула бересту.
…На берегу уже пылал большой костер. Костя подтаскивал дрова, набрасывал их, точно собирался сжечь весь сушняк, разбросанный по берегу. И только когда усталый, покрытый потом, сел на камень, любуясь костром, подумал о том, как могла стальная пластинка, оказавшаяся для него такой ценнейшей находкой, попасть в пещеру. "Значит там бывали люди. Надо обязательно исследовать ее. Но когда? Сейчас или когда все соберутся", -раздумывал Костя.
Сильный шум на реке привлек внимание Кости. Там кто-то хлопал по воде не то большими крыльями, не то лопастями весла.
С залитого солнцем спокойного плеса поднялся белохвостый орлан и пролетел недалеко от Кости. В когтях он держал крупную серебристую рыбину.
Костя с завистью следил за орланом, уносящим в горы добычу.
- Отдай!..
Он кинулся за орланом. Кричал. Бросал в него камни, думая, что птица выпустит добычу. Но широкая, распластанная по земле тень становилась все меньше и меньше. Орлан поднимался все выше и выше и скоро скрылся из виду.
Костя еще долго смотрел ему вслед. Раздумывал: что поесть. Пойти ли ему к мраморной скале, накопать корневищ сусака, испечь их в золе или попробовать поймать какую-нибудь птицу. А почему не рыбу? Да, надо поймать Рыбу… Но чем?..- Мальчик огляделся вокруг, и вот он уже побежал к реке.
В полуденном зное застыл омут. Лишь только кое-где лениво всплеснется рыба, разойдутся круги - и снова не шелохнется зеркальная поверхность воды.
Уже больше часа Костя лежит на большом камне. Из неподвижной прозрачной глубины на него смотрят Устороженные, слегка прищуренные глаза с темным полукружьем широких густых бровей. В правой руке он держит недлинное березовое удилище с привязанной на конце леской, скрученной из ниток распущенного носка. Согнутая и заостренная о камень булавка заменяет крючок. На нем трепыхается с прозрачными сетчатыми, крылышками синяя стрекоза с тоненьким вытянутым тельцем.
Жарко. Зной томит. Сейчас бы окунуться в студеную воду. Неужели никто не клюнет? А так хочется есть. Может быть бросить, пойти в лес, сбить камнем кедровку или дятла…
Над разноцветным галечником, устилающим дно, промелькнула длинная тень. Скрылась. Вот еще!
Костя замер. Прошло несколько минут. Никого. Но вот три крупных ускуча выплыли из-за камней. Один поднялся в полводы. Его удлиненное тело, покрытое золотисто-бурой чешуей, с темными пятнами на боках, показалось Косте непомерно большим. Он отодвинулся от края камня, затаил дыхание. Рука с удилищем затекла. Лениво шевеля широким хвостом и плавниками, ускуч слегка поднял голову, наблюдая за стрекозой. Она пытается взлететь с воды, трепещет. Сильный всплеск. Стрекоза исчезает под водой. Леска натянулась, удилище согнулось…
Это был замечательный обед! Ускучи, завернутые в широкие листья борщевника и закопанные в золу, изжарились в собственном соку. Они были жирны, нежны и слегка припахивали дымком. Недоставало только соли. Костя съел одного ускуча, второго. Принялся и за третьего, но, подумав, отложил. Про запас. Он напился студеной воды из родничка и лег в тени, следя за плывущими в небе облаками. Мысль о пещере, найденной в ней стальной пластинке не покидала его. И чем больше он думал об этом, тем горячее было желание отправиться в пещеру сейчас, не ожидая встречи с ребятами. "Нет, одному нехорошо, что подумают они обо мне. Это не по-товарищески. Я только взгляну, где ночевал. Велика ли она", - решил Костя, вскочил и стал поспешно сдирать бересту с толстой березы, поваленной бурей.
Он перенес огонь в пещеру. Затем долго стоял у входа, смотря вдаль, до боли в глазах напрягая зрение, в надежде усидеть плывущих по реке людей. Но река была пустынна.
Костя намотал на палку бересту, несколько кусков заткнул за пояс, поджег факел. От яркого света по пещере испуганно заметались летучие мыши, отбрасывая на стены большие уродливые тени.