- Что мы будем делать с пушкой? - спросил Славик.
- Как что… Ну, конечно, повезем с собой.
- Что ты, Олешек. У тебя и сейчас еще мокрый лоб, а много ли мы ее тащили. Как вы думаете, ребята?
- С собой забрать мы ее не можем. Гера, конечно, прав, - проговорил Костя, задумчиво глядя на изделие неизвестного оружейного мастера. Олег и Петя старательно освобождали ствол от песка, глины, набившегося в него мелкого щебня. Гера плиткой гранита сдирал с колец ржавчину. Вскинув глаза на Костю, он спросил:
- Что ты предлагаешь, Котька?
- Мы ее оставим здесь. Но не просто вот так бросим на этом плато…
- С собою взять не можем и здесь не бросим. Что же все-таки мы будем делать с пушкой? - нетерпеливо перебил его Олег. - Может быть, и совсем тогда не следует очищать ее?
- Вот именно следует.
- Котька! Я понял тебя, - вскричал Петя. - Пушка - это памятник! Вы понимаете, ребята, что предлагает Котька… Здесь, на плато, мы сооружаем из пушки памятник в честь тех партизан, которые сражались в этих местах за советскую власть. Так, Костя? Просто замечательно!
- Надо посоветоваться с Сергеем Петровичем, - сказал Костя. - Что он скажет…
Мальчики и Сыркашев поспешно вернулись к озеру, на стан, где оставался Туренко.
Сергей Петрович выслушал ребят.
- Партизанская пушка… - проговорил он задумчиво, разглаживая усы. - Находка ваша, ребята, примечательная. И бросить просто так ее мы с вами не можем. Нельзя… - он замолчал, задумался. - Был у нас в отряде такой умелец, оружейник Емельян Пташкин…
… Шла осень 1919 года…
Отличным кузнецом в Волчихинской округе слыл Емельян Макарыч Пташкин. Без обиды уходили от него односельчане. Лемех, бывало, оттянет - целину, как воск, режет одним словом, всякая поделка отличной выходила из его рук. А тут подошло такое время, что и на другое, более ответственное дело сгодились золотые руки кузнечного мастера.
Не было у партизан пушки, и получил Емельян Макарыч приказ изготовить пушку и в короткий срок. Задача была нелегкой. Думай не думай, а делать надо. Чертежик набросал Емельян и даже расчеты некоторые произвел. А тут, кстати, и ствол нашелся - старая водопроводная труба. Быть партизанской пушке на страх врагам! Шинным железом обтянули покрепче казенную часть, чтобы не разорвало. Пушку установили на березовые передки.
Получилось ладно, хоть и на манер старой пушки времен турецкой войны: с фитильным запалом и зарядка с дула.
Приехал командир полка, посмотрел Емельянову пушку, похлопал рукой по стволу, в дуло заглянул, сказал:
- Отличное орудие! Теперь и у меня в полку артиллерия есть.
И пошла партизанская пушка в наступление на белых, в первое свое боевое крещение.
Темная октябрьская ночь. Партизанская часть преследовала белых. Схваченная крепким первым морозцем, звенела под конскими подковами степная дорога. Поскрипывали телеги партизанского обоза. Два полка быстрым маршем передвигались к станции Рубцовка. Впереди разведка. На восходе солнца они были уже в трех километрах от станции.
Частая оружейная и пулеметная стрельба встретила появление партизанских полков. Заговорила артиллерия белых с бронепоездов. Снаряды делали перелет, дробили замерзшую землю.
- Рассыпайся в цепь. Окапывайся, - раздалась команда.
Между станцией и полком лежало чистое поле. Впереди станции окопалась цепь белых. Двенадцать пулеметов и два орудия у них. Партизаны отвечают частым ружейным огнем.
Но вот над полем раздалась команда:
- Батарея, на линию огня!..
Выкатили партизанскую пушку в цепь.
- Заряжать!.. Открыть по противнику артиллерийский огонь!
Пушкарь из бывших артиллеристов проговорил:
- Ну-ка, матушка, прямой наводкой.
Затлелся фитиль, и через минуту над цепью прокатился гул. "Заряд" -обломки железа полетели в сторону противника. Пушка подскочила вверх и перевернулась.
- Готовь второй!..
Опять дуло партизанской пушки грозно смотрит через поле в сторону противника. Пушкарь-наводчик насыпал в ствол самодельный порох, куски железного лома. Крепко запыжил.
После первого выстрела среди партизан раздались одобрительные голоса:
- Наша заговорила!
- Ахнула не хуже шестидюймовой.
Услышав орудийный гул со стороны партизан, белые заволновались. Они не ожидали артиллерийского обстрела. Напряженно прислушивались к разрыву снаряда. "У партизан артиллерия",- пронеслось по цепи белых.
Стали они отступать к станции.