— Эрудиты, — это все, что я успела сказать.
— Идут сюда? — спрашивает он.
Я киваю.
— У нас хватит времени убежать?
Я не уверена в этом.
Тут же Отреченные на другом конце стола обращают на нас внимание. Они собираются вокруг нас.
— Почему мы должны бежать? — говорит Сьюзан. — Дружелюбные предоставили нам это место, как убежище. Конфликты запрещены.
— У Дружелюбных будут проблемы с такой политикой, — отвечает Маркус. — Как остановить конфликт без конфликта?
Сюзан кивает.
— Но мы не можем уйти, — говорит Питер. — У нас нет времени. Они заметят нас.
— У Трис есть пистолет, — говорит Тобиас. — Мы можем попытаться отстоять себе выход.
Он направляется к спальне.
— Постой, — говорю я. — У меня есть идея, — я просматриваю толпу Отреченных. — Маскировка. Эрудиты не знают, что мы все еще здесь. Мы можем притвориться Дружелюбными.
— Те из нас, кто не одет, как Дружелюбные, должны отправиться в общежитие, — говорит Маркус. — Остальные распустите волосы и попробуйте подражать их поведению.
Отреченные, одетые в серое, толпой покидают столовую и пересекают двор, направляясь в гостевое общежитие. Оказавшись внутри, я бегу к себе в комнату, становлюсь на колени, опираясь руками, и ищу пистолет, спрятанный под матрасом.
Я вожу рукой в течение нескольких секунд прежде, чем найти его, и когда я это делаю, мое горло сжимается, и я не могу сглотнуть. Я не хочу прикасаться к пистолету. Я не хочу прикасаться к нему снова.
Давай же, Трис. Я засовываю пистолет за пояс красных брюк. Повезло, что они такие мешковатые. Мое внимание привлекают флаконы с лечебной мазью и обезболивающие лекарства на тумбочке; я кладу их в карман, на всякий случай, ведь нам предстоит побег.
Затем достаю жесткий диск из-за шкафа.
Если Эрудиты поймают нас, что вполне вероятно, ведь именно мы их цель, я не хочу подвергнуться новому моделированию. Но диск содержит кадры из видеонаблюдения во время нападения. Наши потери. Смерть моих родителей. Это все, что мне от них осталось. У Отреченных нет фотографий, видеозапись — единственное, на чем запечатлена их внешность.
Годы спустя, когда воспоминания начнут блекнуть, что напомнит мне, как они выглядели? Их лица изменятся в моем сознании. Я никогда не увижу их снова.
Не глупи. Это неважно.
Я сжимаю жесткий диск до боли.
Тогда почему я придаю этому такое значение?
— Не глупи, — говорю я вслух. Сжимаю зубы и хватаю лампу со своей тумбочки, выдергиваю вилку из розетки, бросаю абажур на кровать и приседаю перед жестким диском. Моргая, смахиваю слезы из глаз и ударяю по диску основанием лампы, создавая вмятину.
Я ударяю лампой снова и снова, пока диск не покрывается трещинами, и его частицы не разлетаются по полу. Потом заметаю осколки под комод, ставлю лампу на место и выхожу в коридор, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Через несколько минут небольшая группа мужчин и женщин, одетых в серое — и Питер — появляются в коридоре и сортируют груды одежды.
— Трис, — говорит Калеб. — Ты по-прежнему носишь серое.
Я смущенно сжимаю рубашку моего отца.
— Это папина, — отвечаю я. Если сниму ее, то оставлю его позади. Я кусаю губы так, чтобы боль помогла мне сдержаться. Я должна снять ее. Это все лишь рубашка. Только и всего.
— Я надену ее под свою, — говорит Калеб. — Они никогда ее не увидят.
Я киваю и хватаю красную рубашку из уменьшающейся груды вещей. Она достаточно объемная, чтобы скрыть выпуклость оружия. Я скрываюсь в ближайшей комнате, чтобы переодеться, и отдаю серую рубашку Калебу, когда возвращаюсь в коридор. Дверь открыта и через нее я вижу, как Тобиас засовывает одежду Отреченных в мусорный ящик.
— Как думаешь, Дружелюбные солгут ради нас? — спрашиваю я его, заглядывая в открытую дверь.
— Чтобы избежать конфликта? — Тобиас кивает. — Безусловно.
Он одет в красную рубашку и джинсы, потертые на коленях. На нем это сочетание смотрится смешно.
— Хорошая рубашка, — говорю я.
Он морщит нос.
— Это была единственная вещь, которая скрывает татуировку на шее, ясно?
Я нервно улыбаюсь. Я забыла о моих татуировках, но рубашка скрывает их достаточно хорошо.
Машины Эрудитов тянутся по огражденной территории. Их пять, все серебристые с черными крышами. Моторы издают звуки похожие на мурлыканье, колеса ударяются о неровную землю. Я скрываюсь внутри здания, оставляя дверь позади меня открытой. Тобиас запирает мусорный бак.