— Рад был услужить. Кроме того, это было полезно для вашего здоровья.
— Так вы согласны на человеческое имя?
— Если вам так будет удобнее, то я не возражаю.
— Может быть, вы сами выберете?
— Нет, это ваша прерогатива.
— Тогда я буду называть вас Ян.
— Что оно означает?
— Это сокращение библейского имени Иоанн или русского Иван.
— Спасибо, Василий, мне понравилось это имя.
— Рад, что удалось угодить вам. Так, мы договорились?
— О чём?
— О моем споре с Зоей.
— Да.
— Отлично, спасибо вам, Ян.
Разговоры мои с Учителем идут мгновения, по сравнению с обычным течением времени, поэтому, когда мы его завершили, Зоя только, только начала отвечать:
— Да, конечно, я согласна, мне давно нужно было перебрать книги в нашем хранилище, а у меня все руки не доходили, — обрадовано сказала Зоя. — Как кстати, вы мне подвернулись.
Я в долгу не остался:
— А мне-то как повезло с вами, денег на обед у меня нет, а кушать хочется уже сейчас, и я прожорлив, как Гаргантюа и Пантагрюэль вместе взятые, — я плотоядно потёр ладони. — Давайте уже скорее начнём меня экзаменовать. У вас будет только три попытки, помните об этом.
Зоя слегка побледнела, но отступать было поздно, и она решительно вытащила из кучи учебников один наугад. Вот она что-то нашла и злорадно улыбнулась:
— Так я начинаю, Василий?
— Я готов, начинайте, Зоя.
«Если из одной и той же точки, взятой вне прямой, проведены к этой прямой перпендикуляр и какие-нибудь наклонные, то …»
Зоя подняла голову от учебника геометрии Киселева и сказала:
— Закончите формулировку теоремы, сударь.
Подсказка мне поступила вовремя, и я её повторил:
"Если основания двух наклонных одинаково удалены от основания перпендикуляра, то такие наклонные равны. Если основания двух наклонных не одинаково удалены от основания перпендикуляра, то та из наклонных больше, которой основание дальше отстоит от основания перпендикуляра".
Через несколько минут испытание было закончено, Зоя проиграла.
— Я не понимаю, как вы это делаете, но чувствую, что меня обманули.
— А у неё хорошо развита интуиция, — подумал я.
Однако, нужно что-то отвечать девушке на её завуалированное обвинение.
— Зоя, вы обманули себя сами. Вы были уверены, что ни один человек не в состоянии просто пролистав учебники, запомнить их наизусть. И вы правы, простому человеку это не под силу. Но, Зоя, кто вам сказал, что я простой человек? Моя скромная одежда, да? Так ещё неделю тому назад я был деревенским дурачком, умственно отсталым. Мне даже гусей не доверяли пасти, и мальчишки уже не смеялись, потому как грех это, блаженных обижать.
При этих словах Зоя от удивления открыла рот и так и стояла, пребывая в ступоре.
— А потом в меня ударила молния, да не одна, а целых две, с пятиминутным перерывом между ними. Так что все мои способности оттуда. И, кстати, я не знаю, что со мной будет завтра.
Последнюю фразу я произнёс с печалью и лёгким надрывом в голосе, желая её разжалобить.
— В больнице мне сказали, что подобные случаи фиксировались медициной и раньше. Однако, нет никаких гарантий, что это пройдёт без печальных последствий для меня.
Мой желудок издал громкое бурчание. Я вздохнул и укоризненно посмотрел на Зою.
— Извините меня, Василий, — сказала она, — но у меня нет денег, чтобы накормить вас в трактире. А чтобы приготовить домашний обед, нужно время, а я, как вы видите, нахожусь на работе.
— Ну, что же, — сказал я, — сытое брюхо к науке глухо, давайте ваши книжки для внеклассного чтения, буду повышать свой культурный уровень.
Вернувшись домой (уже домой?) со стопкой книг, остаток дня помогал Агафье по хозяйству. Фельдшер сегодня к обеду не появился и у нас с Агафьей случился послеобеденный перерыв, который прошёл к нашему обоюдному удовольствию в тёплой и дружеской атмосфере. Агафья очень быстро училась и те приёмчики, что я применял вчерашней ночью у неё уже, встали на вооружение. А мне удалось, наконец-то, при дневном свете хорошо рассмотреть все потаённые уголки её роскошного тела. И не только рассмотреть, но и попробовать и на ощупь, и на вкус.
Судя по тому, что нам обоим было трудно оторваться друг от друга и по многообещающим взглядам Агафьи, мне предстояла та ещё ночка.