Я продолжал мягко улыбаться, но в глазах моих не было и тени улыбки. Ледяным взором глядел я нам старейшин, готовый по одному только их слову вынести им приговор.
Они получили от меня шанс, но воспользуются ли им?
-Я согласен присягнуть на верность верховной жрице,- сдался первым пожилой мужчина, который, пожалуй, был самым трусливым из всех.- И я предоставлю список всех членов нашей фракции.
Вслед за трусливым головы склонили и два других.
Мария Пауэрс не торопилась. В ней шла самая настоящая внутренняя борьба. На переносице ее залегла глубокая вертикальная морщина, глаза метались из стороны в сторону, а губы слегка подрагивали — женщина лихорадочно думала.
Наконец она вздохнула и подняла на меня решительный взгляд.
-Я согласна отречься от учения Барбатоса и исполнять волю верховной жрицы и нового покровителя… если это позволит мне остаться в живых,- проговорила она, гордо вытянув шею.
-Что ж, так тому и быть.- Я убрал с лица улыбку и посмотрел на троицу у статуи Барбатоса.- Вы уверены в своем решении? Я дам вам еще один, последний, шанс все обдумать и искренне озвучить ваш выбор.
-Нет, мы уже все решили,- заискивающей улыбкой ответил трусливый.- Мы хотим следовать за вами…
-Саманта,- обратился я к девушке, которая с каждым словом старейшин злилась все больше.- Оставь пока Пауэрс, остальных… убей.
-Чт…
Острые когти вонзились в горло трусливого, не дав тому возмутиться. Увидев это, один кинулся к лестнице, но был немедленно настигнут. Саманта оторвала ему голову.
-Погодите,- крикнул в ужасе последний оставшийся в живых старейшина.- Мы же приняли ваши условия!
-Нет,- отрезал я.- Вы солгали, а значит, не приняли. Я дал вам целых два шанса, чтобы сделать правильный выбор, но вы решили остаться верными мерзкому демону.
Я и не думал, что хоть кто-нибудь из них ответит честно, потому что такова уж человеческая природа: если ложь гарантирует жизнь, то не зазорно и солгать.
Вот только я не ожидал, что Пауэрс ответит искренне. В отличие от остальных, она долго думала над своим ответом и в самом деле приняла решение встать на нашу сторону.
Саманта быстро покончила с тройкой старейшин и посмотрела на меня, вопрошая глазами: «Не пора ли оторвать голову и Пауэрс?» Я покачал головой, призывая попридержать вампирские клыки.
-Откровенно говоря, мадам Пауэрс, вы меня удивили,- сказал я.- Вы, человек, который так отчаянно стремился контролировать Суд Сов, вдруг, практически в одно мгновение, присягнули на верность Саманте и отказались от Барбатоса. Вы так сильно хотите жить? Впрочем, силы воли вам не занимать, ведь даже во время кровавой резни, когда шансов выжить практически не было, вы не сдались и цеплялись за жизнь до последнего.
-Барбатос?- с презрением произнесла она имя демона и зло усмехнулась.- Я не признаю и никогда не признавала его!
-Бред!- возразила Саманта.- Ты постоянно твердила мне про него, обвиняла меня в том, что я не чту традиции предков, не верю в хранителя нашей организации!
-Тише, Сэм,- успокоил я верховную жрицу.- Ты можешь не верить, но она говорит правду.
-Она лидер фракции, что поклоняется Барбатосу!- упрямилась Ванавер.- Как она может его не признавать?
-Все просто. Она лишь делала вид, не так ли?
-Да,- кивнула Пауэрс и, скорчившись вдруг от боли, схватилась за раненую руку. Видимо, действие эликсира заканчивалось.- Я всегда стремилась стать верховным судьей Двора Сов,- призналась она,- и для достижения этой цели примкнула к более сильной фракции. Мне было все равно, что они фанатично поклоняются демону, я их использовала лишь ради одного — захвата власти.
-Вот как. Это действительно все упрощает. Только, мадам Пауэрс, за тобой есть провинность более серьезная, чем вера в какого-то демона из иного измерения. То, что ты так отчаянно цепляешься за жизнь, восхищает, но, боюсь, я не смогу удовлетворить твое желание.
Женщина сжала руки и задрожала, в ее глазах читалась обида. Но вместо того, чтобы вспылить, Мария спокойно попросила пояснить причину такого к ней отношения.
-Я обещал одной хорошей женщине отомстить за смерть ее сына,- ответил я.- В живых я тебя оставил именно поэтому. Хочу убедиться в том, что Суд Сов причастен к смерти Уильяма, сына Александры Харрис. Ты ведь понимаешь, о ком идет речь?
-Я крестная мать Уильяма,- проговорила Пауэрс.- Я несу на себе эту ношу уже очень много лет... Не знаю, поверишь ли ты мне, Александра не поверила моим словам, сколько бы я не говорила. Я… не убивала его!